Украине для послевоенного восстановления экономики будет необходимо провести реформы, в первую очередь налоговую и судебную. При этом действовать придется решительно и быстро. Об упрощении налоговой системы страны, сокращении сферы обращения наличных денег, использовании искусственного интеллекта в судебных разбирательствах, борьбе с коррупцией, а также о новом общественном договоре между властью и гражданами в интервью «Апострофу» рассказал глава комитета Верховной Рады по экономическому развитию ДМИТРИЙ НАТАЛУХА. Лондон лучше, чем Лугано — Каковы ваши впечатления от состоявшейся недавно в Лондоне конференции по восстановлению Украины? — Она очень сильно отличалась от той, что проходила в Лугано (в июле 2022 года — «Апостроф») и оставила гораздо больше вопросов, чем ответов. В этот раз ситуация была радикально иная. С самого начала планирования мероприятия его организаторы высказывали пожелание, чтобы это была так называемая noncommitment conference, то есть мероприятие без конкретных обещаний и обязательств. Однако на практике были достигнуты гораздо большие результаты. (Глава Европейской комиссии) Урсула фон дер Ляйен объявила о том, что Евросоюз выделит Украине на восстановление 50 миллиардов евро. Речь также шла о передаче процентов по российским активам, которые сегодня арестованы на территории ЕС. А это немаленькая сумма – около 750 миллионов евро только за первый квартал нынешнего года. Также одним из важнейших результатов, которые привезли из Лондона, является дополнительная поддержка реестра разрушенных украинских активов. Это очень важный шаг для разработки юридического механизма взыскания российских активов в пользу Украины, поскольку он фиксирует нанесенный Россией ущерб. И это может послужить основанием для выплаты компенсаций за счет оккупанта. Читайте: Лучше, чем ожидалось: Нацбанк рассказал, как вырастет экономика Украины в 2023 году Такой шаг свидетельствует о том, что в Европе наконец-то окончательно поняли, что основным источником восстановления Украины должны стать именно российские деньги. Ущерб должен компенсировать тот, кто его нанес. Также шла речь о разработке механизма страхования инвестиций, как украинских, так и иностранных, поскольку уже ясно, что даже после окончания войны Россия будет оставаться опасной до тех пор, пока в ней существует власть Путина. – На Западе все чаще звучат замечания по поводу коррупции. Налогоплательщики в Европе и Америке хотят быть уверенными, что выделенные средства пойдут не на создание личных состояний отечественных власть имущих, а именно на восстановление Украины. Как наша власть может гарантировать, что помощь будет использована по назначению? — Я согласен со словами (американского философа и политолога) Фрэнсиса Фукуямы о том, что вопрос коррупции в Украине преувеличен и слишком часто используется как повод для отказа от поддержки нашей страны. Это очень удобная позиция для того, чтобы ничего не делать. – Возможно, проблема временами и преувеличивается. Однако говорить о том, что ее не существует, наверное, не будет правильным на фоне регулярно разражающихся громких коррупционных скандалов? – Конечно она существует. И она глубоко укоренена в нашей истории. На протяжении многих веков в Украине не было власти, избранной самими украинцами. Страной правили колониальные администрации разных империй, которые никоим образом не были заинтересованы в экономическом развитии и благосостоянии населения. И украинцы были вынуждены приспосабливаться к этой ситуации. Отсюда берет начало коррупция как способ заинтересовать власть в каких-либо нужных решениях. Также украинцы научились воспринимать любые законы и постановления как преграду для собственного выживания и мастерски их обходить. В 1991 году мы наконец-то получили собственную власть. Однако национальный характер так быстро не меняется. Поэтому народ и власть долгое время не могли найти общий язык. И, наконец, в 2022 году их интересы впервые полностью совпали. Народ оказывает решительное сопротивление российской агрессии, и власть также не отстранилась и показывает готовность к сопротивлению. И сейчас мы присутствуем при ментальных изменениях, когда общество начинает осознавать себя хозяином страны. Это как раз тот момент, когда должен быть сформирован новый договор между гражданским обществом и властью. — Как, по-вашему, мог бы выглядеть такой договор? – Его формирование не будет ни быстрым, ни легким. И сейчас еще рано подводить итоги. Но неотъемлемой частью общественного договора должна стать новая философия экономики, которая обеспечит быстрый рост. И некоторые наработки в этом направлении есть. В прошлом году группа единомышленников-экономистов предложила концепцию «быстрого государства». Государство-невидимка – Почему именно быстрого? Куда мы спешим? — Украинская экономика из-за войны испытывает колоссальные разрушения и падение. И для того, чтобы восстановить хотя бы довоенный уровень производства, мы должны обеспечить очень высокий темп роста. То есть ключевым фактором в послевоенной экономике станет именно скорость. В первую очередь, скорость обращения денег. Представим себе условную 500-гривневую купюру. Каждый ее переход из рук в руки рождает ряд последствий. Она удовлетворяет какую-то потребность человека, который совершает покупку, приносит прибыль продавцу и порождает определенную сумму налогов для государственного бюджета. Если через месяц купюра будет использована для платежа два раза, то всего этого будет вдвое больше. Если три раза – то втрое, и так далее. Если же купюра в течение месяца пролежит в одном кармане, то она ничего не сгенерирует ни для ее собственника, ни для национальной экономики, ни для государства. Таким образом, можно заключить, что чем быстрее деньги оборачиваются внутри экономики, тем активнее она растет. И тем меньше необходимости во внешних вливаниях для ее стимулирования и обновления. Поэтому главной задачей для динамичного развития экономики является ускорение движения денег. Для этого мы должны максимально снизить транзакционные расходы. — Что это? — Это что угодно, что задерживает платежи. Это и работа армии бухгалтеров и финансистов, которые разбираются со слишком сложным налоговым законодательством, и медленное оформление грузов на таможне, и ограниченный доступ к государственным реестрам, и неэффективные суды, и коррупция… Даже стояние в очереди в магазине или наличные расчеты — это также транзакционные издержки. И задача государства, которое хочет достичь быстрого роста, — максимально ускорить платежи. Взаимодействие с государством должно происходить максимально быстро и легко. Подобные примеры уже есть в нашей жизни. Когда мы пользуемся документами в «Дії» или осуществляем платежи в банковских приложениях, мы по факту взаимодействуем с государством. Однако это происходит настолько быстро и легко, что нам кажется, что мы просто ткнули несколько раз в экран телефона. Это и есть проявления «быстрого государства». И нам нужно расширять его функционал настолько, чтобы государство вообще перестало появляться в поле зрения граждан и предпринимателей. Это не только ускорит экономические взаимодействия, но и значительно сократит проявления коррупции. – Сейчас Украина получает значительную финансовую поддержку от партнеров. Так что свои экономические реформы мы должны согласовывать с ними. Вы показывали эту теорию западным партнерам? – Положенная на бумагу, эта концепция и самим ее авторам показалась несколько слишком футуристической. Поэтому, чтобы убедиться, что это не нереальные фантазии, мы в феврале нынешнего года посетили Лондон и представили «быстрое государство» в Национальном институте экономических исследований, где работают лучшие специалисты, разрабатывающие экономические модели для британского правительства и Национального банка. И после полутора недель оживленных дискуссий они согласились с тем, что концепция рабочая, и готовы под ней подписаться. Никогда не говори «никогда» – То, что хорошо выглядит в теории, не всегда легко внедрить в жизнь. Как вы видите практическую реализацию «быстрого государства»? – Один из инструментов – межведомственная группа, которая целенаправленно будет искать «узкие места» в государстве, через которые медленно проходят деньги. И будет предлагать решения, которые позволят расширить эти места, дав возможность ускорить движение. Также следует помнить, что одной из главных преград на пути быстрого движения денег является сложная налоговая система, которая требует огромных затрат времени и труда. Поэтому большое значение для нашего обновления имеет радикальная налоговая реформа. – Как вы себе ее представляете? – Такой проект уже существует, он известен, как «реформа 10-10-10». Ее реализация сделает систему прозрачной и понятной. Исчезнет необходимость содержания огромных армий бухгалтеров и юристов. Налоговая система станет настолько простой, что даже человек без специальной подготовки сможет достаточно просто с ней справиться. — Идея сокращения налогов всегда привлекает к себе ярых поклонников, что вполне естественно. Но у «10-10-10» есть и не менее ярые оппоненты. Мне приходилось слышать, в том числе от ваших коллег-депутатов, что эта программа является чистым PR- проектом и никогда не сможет быть внедрена. — Меня огорчает, когда коллеги употребляют такие категоричные определения, как «никогда», «всегда», «абсолютно все», «абсолютно никто» и т.д. Такая категоричность очень часто оказывается ошибочной. Например, оппоненты реформы выдвигают такой аргумент: «Ни одно государство во время войны не снижало налоги». Это утверждение настолько же категоричное, насколько и недоказанное. Мы можем привести примеры, что такие случаи были и они далеко не единичны. Да и нет полной ясности в вопросе, что такое, собственно, снижение налогов. Возьмем, к примеру, наш случай. После российского вторжения государство ввело для многих предприятий единый налог в размере 2%. Формально это снижение налогов. Но как вел себя в этой ситуации бизнес? Огромные средства были направлены на волонтерство. В стране почти нет предприятий, которые тем или иным образом не присоединились к этому движению. И через него значительные средства были израсходованы на те же нужды, на которые тратятся бюджетные средства — оборону, медицину, социальную помощь… Фактически бизнес добровольно наложил на себя дополнительный налог. И если учесть эти средства, мы увидим, что уменьшения налогов на самом деле не произошло. Просто часть средств бизнес перераспределил сам, без посредничества государства. Поэтому я думаю, что ничего необычного или опасного в снижении налогов нет. Главное, чтобы система была понятной, стабильной и не требовала от предпринимателей всегда держать какие-то средства в наличности на случай, если кто-то придет с проверкой. На такие изменения есть огромный общественный запрос. А значит, государство должно его удовлетворить и принять необходимые решения. — Можно понять и опасения противников реформы. Она предусматривает радикальное изменение налогового законодательства, и ее последствия крайне сложно предсказать. – Но Украина и находится в уникальной ситуации. Война вызвала колоссальное падение экономики. По данным правительства, ущерб от разрушений уже достиг почти половины триллиона долларов и продолжает расти. И вряд ли стоит рассчитывать, что нам удастся быстро все это восстановить, используя старые модели, которые и в мирное время не давали быстрого роста. Чрезвычайные потери и масштабные задачи заставляют нас говорить именно о радикальных мерах, причем не только в сфере экономики. Юридическое крыло сторонников концепции «быстрого государства», например, предлагает ввести систему прецедентного права и заменить первую судебную инстанцию искусственным интеллектом (система прецедентного или общего права применяется в Великобритании и ее бывших колониях, главный ее принцип состоит в том, что если суд принял определенное решение, то в дальнейшем все суды должны учитывать это решение при рассмотрении аналогичных дел (такая практика исключает распространенное в Украине явление, когда при одних и тех же обстоятельствах разные суды могут принимать противоположные по содержанию решения — «Апостроф»). — Радикально… – Да, звучит как фантастика. Но это позволит ускорить и усовершенствовать судопроизводство. Ведь в судах рассматривается множество аналогичных дел. Так почему же не обобщить опыт таких дел и не автоматизировать вынесение решений по ним? Это радикально ускорит процессы и ограничит злоупотребления. Такие радикальные решения дадут надежду на быстрые изменения в государстве. А если мы после войны просто продолжим использовать те практики, которые существовали до 2022 года, то мало кто из нас доживет до того времени, когда мы поднимем экономику хотя бы до довоенного уровня. — Есть еще одно радикальное предложение от авторов «10-10-10» – полный отказ от наличных. В отличие от сокращения налогов эта идея была воспринята обществом в штыки. — Никто же не говорит, что завтра утром мы проснемся, а наличных денег уже нет. Но сфера их использования постепенно сокращается. Эта тенденция наблюдается во многих странах. Возьмем Швецию, которая является одной из самых передовых в этом направлении. Наличные деньги в стране существуют. Но налоговая система построена так, что бизнесу выгоднее принимать оплату картой. И он побуждает к этому и потребителей, иногда даже устанавливая более высокие цены при оплате наличными. Так что сектор их применения неуклонно уменьшается. Приблизительно таким путем следует двигаться и нам, учитывая интересы бизнеса, власти и граждан. — Сегодня по разным оценкам от 6 до 9 миллионов украинцев находятся за границей. И чем дольше идет война, тем крепче они привяжутся к новым местам проживания. Что нужно сделать, чтобы убедить людей вернуться? – У нас нет другого пути, кроме как возвращать наших граждан. Вовлечение в экономику этих людей является буквально задачей выживания для нашей страны. Поэтому нужно сделать все возможное для этого. Главным условием для возвращения является, конечно, безопасность. Украина должна победить и создать убедительные гарантии защищенности в будущем. Также важным условием является жилищное строительство. Люди, чье жилье разрушено или повреждено действиями окупантов, должны получить крышу над головой. И третий фактор – это работа. Должны быть созданы условия для быстрого открытия новых предприятий и расширения существующих, чтобы люди имели возможность зарабатывать себе на жизнь. — Чтобы восстановление началось как можно скорее, необходимо, чтобы к моменту окончания войны у нас уже было все необходимое законодательство. Разрабатываются ли сегодня законы, которые пригодятся после окончания войны? – Да, работа идет. Мы работаем с правительством над рядом проектов. Например, разрабатывается законопроект, который определит новую политику государственных закупок. Также наши коллеги занимаются созданием законодательных условий для восстановления жилищного фонда. Причем здесь важно не только создать условия для самого строительства, но и правильно определить, где именно оно должно происходить. К примеру, если построить жилье в Бахмуте, но там не будет предприятий, где можно работать, образовательных и медицинских учреждений и так далее, никто не приедет жить в этих домах. Поэтому важным вопросом является зональное планирование. Нужно определить экономические центры, где есть в наличии рабочие места и перспектива расширения производства. И уже под это планировать в этих центрах строительство жилья и социальной инфраструктуры. – Уже известно, какие это будут центры? – Такие планы разрабатываются. Однако большой публичности в этом вопросе нет. Ведь если мы сегодня начнем обнародовать информацию о будущих центрах экономической активности, мы понимаем, что они окажутся в очень опасной ситуации. Однако мы надеемся, что к моменту, когда боевые действия прекратятся, правительство и парламент будут готовы к быстрой реализации планов восстановления. Читайте также: Десятки миллиардов на восста­новление: когда Украина получит российский конфискат от США