Президент Владимир Зеленский поручил до конца 2021 года вывести на орбиту собственный спутник дистанционного зондирования Земли. В программе Роксаны Руно «Все по беспределу» на Апостроф TV вице-премьер-министр и глава Министерства по вопросам стратегических отраслей промышленности ОЛЕГ УРУСКИЙ рассказал, будет ли выполнено задание президента вовремя. В частности министр раскрыл детали истории незапущенного спутника «Лыбидь», на который Украина занимала почти 300 млн долларов, а также рассказал о новинках оборонно-промышленного комплекса.

— Каким должен быть оборонный заказ на 2021 год?

— Летом прошлого года был принят закон «О государственных оборонных закупках», который вступил в силу с 1 января 2021 года. Этим законом предусмотрено, что Кабмин за полгода, с момента опубликования закона, должен привести в соответствие с ним нормативно-правовые акты, чтобы он заработал.

Фактически работники Министерства начали над этим работать изначально, потому что сложилась такая ситуация: после принятия закона ответственным за его имплементацию было Минэкономики. Как только Министерство по вопросам стратегических отраслей промышленности получило положение о Министерстве, а затем был утвержден штат, то наши коллеги с радостью передали все это нам. Хотя на тот момент в Министерстве работали фактически волонтеры во главе с министром и заместителями министра.

— Сколько человек сейчас работает в Министерстве?

— На сегодня у нас работает около 120 человек. Предельная численность, утвержденная Кабмином, 333 штатных единицы. Бюджет прошлого года позволял нам набрать 30% штата, что у нас и получилось до конца года. А сейчас у нас возникла небольшая проблема, поскольку Верховная Рада приняла закон, который заблокировал нам процесс подбора кадров в Министерство. Мы не можем сейчас подбирать их ни по конкурсу, ни по переводу.

Я думаю, что там еще есть определенное количество людей, которые проходят спецпроверку, которые успели пройти конкурс и еще могут быть переведены. Там мы еще подберем какое-то количество, но этот вопрос надо решать путем внесения изменений в законодательство. Пострадали все, кто был создан во время пандемии.

— Вернемся к оборонному заказу. Если можно, расскажите в цифрах: кто, чего, сколько?

— Мы выходим на более 20 млрд грн для нашего основного заказчика — Министерства обороны. Это то, что непосредственно идет по бюджету гособоронзаказа. И примерно 16 млрд грн — это то, что может быть осуществлено под государственные гарантии. На сегодня нормативно-правовые акты, которые должны имплементировать новый закон об оборонных закупках, разработаны Министерством. Днями мы рассматривали подавляющее их количество на соответствующем правительственном комитете. Мы надеемся, что на ближайших заседаниях правительства они будут приняты и вступят в силу.

— Этого финансирования достаточно? Мы говорим об условиях в стране, которая живет в состоянии войны.

— Конечно, ни наши Вооруженные силы, ни оборонно-промышленный комплекс не могут быть до конца довольны теми цифрами. Но мы понимаем, что сегодня государство делает максимум того, что может. Если проанализировать бюджет нашей страны на 2020 год, то почти 6% бюджета было выделено на сферу национальной безопасности и обороны. Это довольно существенная цифра. Мы должны понимать, что если мы будем сохранять этот процент, то больше сможем инвестировать в наши Вооруженные силы и иметь лучшее обеспечение.

— Когда будет утвержден заказ на 2021 год?

— Все центральные органы исполнительной власти — участники государственного оборонного заказа — согласовали этот проект. Он находится на согласовании в аппарате СНБО. После этого, я думаю, он пройдет согласование профильного комитета Верховной Рады и будет представлен на заседании правительства. Я хочу, чтобы это произошло в этом месяце.

— Почему в Украине так и не запустили полноценное отечественное производство боеприпасов, ведь деньги на это выделяли еще в 2017 году, но до производителя они не дошли?

— Да, в 2017 году была принята программа создания боеприпасной отрасли и спецхимии. Она имела финансирование. Нельзя сказать, что ничего не сделано, потому что есть определенные наработки, в частности, и на наших государственных предприятиях, и предприятиях негосударственной формы собственности. Однако были и негативные моменты, когда серьезный финансовый ресурс был направлен иностранным компаниям.

— Это 16 млн долларов?

— Кажется, 8 млн. Это была американская, кажется, компания, которая потом не поставила то оборудование, на которое был осуществлен заказ. Сейчас этот вопрос находится в Международном арбитраже. Украина судится, насколько я понимаю, в Стокгольме, чтобы эти средства были возвращены.

На сегодняшний момент мы находимся на стадии доработки этих программ, потому что сроки их выполнения заканчиваются этим годом. Они переходят к функционалу нашего Министерства. Я надеюсь, что в ближайшее время мы сможем представить на рассмотрение правительства и программу реформирования оборонно-промышленного комплекса, которая также финансировалась вместе с созданием программы боеприпасной отрасли и спецхимии.

На самом деле это вопрос очень серьезный. Наш военный опыт показывает, что нам, как стране, которая воюет, даже наши друзья и партнеры не очень охотно продают боеприпасы и составляющие для изготовления боеприпасов.

— Почему?

— Этот вопрос можно ставить им, а не нам. Но, насколько я понимаю, они все же живут своими собственными интересами, которые не позволяют им вступать в прямую конфронтацию с нашим врагом.

— Будет ли ответственность для тех людей, которые подвесили этот вопрос в воздухе?

— Я надеюсь, что дело дойдет до суда, и все виновные будут установлены.

— Вторая попытка создать боеприпасную отрасль будет, когда завершатся все эти суды?

— Это абсолютно не связано с судами, мы будем идти по этому пути. Мы должны создать полноценную боеприпасную отрасль в Украине, начиная от самых маленьких калибров, заканчивая крупнокалиберными боеприпасами. И в этом вопросе мы будем работать с Министерством обороны.

— Сейчас в Украине проходят испытания роботизированные боевые платформы, которые могут использовать искусственный интеллект. Они пригодятся там, где нельзя использовать живую силу. Я так понимаю, в Украине сейчас три компании уже проводят свои испытания, а одна из них — вообще государственное испытание. Правда ли это?

— Конечно, техника, о которой вы говорите — это ближайшее будущее. Если мы хотим быть на уровне развитых стран и серьезно противостоять нашем противнику, то мы уже сегодня должны вкладывать инвестиции в разработку таких роботизированных систем, в том числе и с искусственным интеллектом. Тем более, IТ-отрасль в нашей стране достаточно развита, у нас много специалистов. Я убежден, что наши частные компании, в частности, смогут в ближайшее время представить достойные образцы для наших Вооруженных сил и других потенциальных государственных заказчиков, которые будут соответствовать требованиям. Есть ли это на сегодня в государственном оборонном заказе — пока говорить рано. Когда мы его примем, мы сможем точно вам сказать.

— А планируют такое?

— В планах оно, возможно, и есть. Но я не хотел бы заранее раскрывать все наши позиции, пока нет утвержденного оборонного заказа.

— Есть информация, что в этом году такие боевые роботы будут участвовать в параде ко Дню Независимости. Это правда?

— Посмотрим. Что-то должно оставаться сюрпризом, чтобы наши люди с гордостью посмотрели парад в честь 30-летия Независимости Украины.

— Вы как-то говорили о потенциальных угрозах со стороны врага — это «Уран-9»?

— У них много разных систем. Они работают, как и любая армия, а их армия не считается неразвитой. Они очень много средств инвестируют. Фактически они говорят о перевооружении своих вооруженных сил на новые образцы военной техники. Понимая, кто нам противостоит, мы должны двигаться в контексте передовых технологий, передовых образцов вооружения.

— А каким новейшим вооружением могут похвастаться наши Вооруженные силы?

— На самом деле у нас есть много ярких примеров новейших образцов вооружения. Это и ракетные системы залпового огня, где мы разработали уже собственные боеприпасы, это противотанковые ракетные комплексы разработки КБ «Луч». Это много комплексов, связанных с противодействием беспилотным летательным аппаратам, сами беспилотные летательные аппараты.

Мы не ограничиваемся только государственными предприятиями, которые нуждаются в серьезной реформе. К этому процессу приобщен и частный бизнес. Я надеюсь, что этот симбиоз, эта синергия позволят нам двигаться в правильном направлении.

Мы разработали новые образцы, которые все больше радуют наших военных. Это бронетанковая техника, те же БТР-4. Я не говорю, что они являются идеальными. Побывав в зоне проведения Операции Объединенных сил, я имел возможность пообщаться с нашими военными, выслушать их замечания к нашей технике. На днях я посетил Харьковское Конструкторское бюро имени Морозова, где мы рассматривали эти замечания. Был серьезный разговор с генеральным конструктором, и я увидел, что ведется серьезная работа по доведению техники до современного боевого состояния.

— Если говорить на примере прошлого года, то какую долю заказов получили частные компании, а какую государственные?

— Фигурирует такая цифра, 36% государственного оборонного заказа выполнили предприятия, входящие в состав «Укроборонпрома». 54% выполнено нашими частными компаниями. И 10% — это импорт зарубежной техники. Если более внимательно проанализировать те 36%, то эта доля может еще меньше, потому что в частности субисполнителями являются частные компании.

Я знаю, что на сегодня это абсолютно не устраивает ни руководство страны, ни президента, ни правительство, ни главу «Укроборонпрома» Гусева, которые хотят увеличить эту долю. Но для этого должны быть исключительно объективные причины — предложение, которое сможет убедить наших государственных оборонных заказчиков, что именно предприятия государственной формы собственности смогут лучше выполнить эти заказы.

— То есть президент осведомлен? Вы часто с ним общаетесь, что его интересует?

— Президент абсолютно осведомлен, он полностью в теме всей текущей ситуации в Вооруженных силах. В частности, под председательством президента состоялось очень серьезное совещание по государственному оборонному заказу в декабре, где были рассмотрены все приоритеты, которые мы должны выдержать в 2021 году.

— Вы говорите, что в прошлом году даже «Укроборонпром» передавал заказ частным компаниям. Это произошло из-за неспособности государственных качественно выполнить задание?

— Нет. Это значит, что так сложилась кооперация предприятий по тому или иному изделию, там уже много присутствует частных предприятий. Это не потому, что они не могут. Всегда любой разработчик или производитель будет брать себе в компанию того, кто лучше, дешевле и эффективнее предложит. Здесь важны цена, качество и надежность. Если мы с вами договорились, то вы мне гарантировано в конкретное время отдаете заказ.

— С государственными предприятиями возникают вопросы?

— Возникают вопросы со всеми — и с государственными, и с частными. Здесь многое играет субъективный фактор.

— Но рисков больше? Я хочу понять, как эта схема годами выстраивалась?

— Я думаю, что больше уверенности в том, что своевременно и более качественно это может сделать государственное предприятие. Поэтому, конечно, Владимир Александрович переживает, чтобы доля государственных предприятий в оборонном заказе увеличивалась.

— Есть у нас почти детективная история со спутником «Лыбидь», запуск которого планировался еще в 2011 году. Тогда у Канады заняли 290 млн долларов, но спутник так и не запустили. Сейчас этот спутник готов, но, насколько я понимаю, он сохраняется в России. Что с ним делать, и как это произошло?

— Если говорить о конкретном спутнике, то я считаю, что это один из двух глобальных провальных проектов в нашей космической отрасли. Первый — это проект «Циклон-4» с Бразилией, а теперь еще «Лыбидь».

Действительно, под гарантии правительства Украины канадское экспортно-кредитное агентство выдало кредит. Субподрядчиком с украинской стороны выступало государственное предприятие «Укркосмос», которое наняло главным подрядчиком по выполнению работ канадскую компанию MDA.

MDA — это серьезная компания с мировым именем. Здесь нет абсолютно никаких претензий. Она была ответственна за разработку и изготовление транспондеров. Было заказано изготовление платформы у российской компании. Позже это вызвало у меня много вопросов, ответы на которые я так до конца и не получил.

Вообще, если говорить о проекте «Лыбидь», то он имел свое начало еще в самой первой национально-космической программе Украины, к которой я имел отношение. Мы тогда предполагали, что платформу для этого космического аппарата будет делать ГКБ «Южное», хотя мы еще не имели такого опыта. Бесспорно, именно транспондеры мы в Украине не могли изготовить, поэтому мы искали иностранные компании. Но саму платформу мы предполагали делать в Украине. Почему было принято такое решение относительно российской компании, я не знаю. В конце концов случилось так, что в проекте возникла финансовая дыра, которой сейчас занимается суд. Насколько я знаю, есть уголовное производство в Генеральной прокуратуре. Его начали несколько лет назад.

Средства не дошли до исполнителя работ — Южного машиностроительного завода им. Макарова для изготовления ракеты-носителя. Сам проект предусматривал не только изготовление спутника, но и ракеты-носителя «Зенит-3», которая должна была стартовать с космодрома «Байконур» с нашим спутником и вывести его на орбиту. Ракета не была изготовлена до конца, поскольку образовалась финансовая дыра в размере 18 млн долларов. Это не позволило заводу своевременно изготовить ее. После того, как началась военная агрессия РФ на востоке Украины, аппарат находился в Красноярском крае на предприятии РФ в готовности к запуску. Частично изготовленная ракета-носитель находилась на территории «Южмаша». Центр управления полетами оказался на территории оккупированного Крыма.

— Он должен был запускаться из Евпатории.

— Не запускаться, а управляться из Евпатории. Затем мы договорились с итальянцами, что на первом этапе будет использоваться их центр управления полетами, а мы создадим основной центр здесь, в районе Киева. Были разные варианты, чтобы обменяться ракетами-носителями: российский спутник запустить нашей ракетой, а россияне тогда запустят своей ракетой с Байконура «Лыбидь», но этого не произошло.

— Что случилось с этим спутником?

— Он сохраняется в Красноярском крае. Что с ним происходит, никто контролировать не может. Более того, его хранение там стоит денег, потому что та сторона выставляет счета. Канадская сторона вышла из проекта с форс-мажором. Сейчас там идет судебный процесс за рубежом.

— Сколько мы платим России за хранение спутника?

— Мы пока ничего не платим, потому что принципиально надо решить вопрос с этим спутником. Его можно продать какой-то третьей стороне — они осуществят запуск, а нам компенсируют какую-то часть средств. Говорить о его запуске в интересах Украины нельзя. Но, насколько мне известно, противоположная сторона сейчас выдвигает новые требования о том, что он может быть запущен только их ракетой-носителем — «Ангарой» или «Протоном». Все это требует четкого анализа и понимания. Сейчас создана рабочая группа для того, чтобы предложить, какие пути решения этого вопроса мы можем найти, чтобы хоть какие-то средства вернуть в бюджет.

— Зеленский поручил запустить на орбиту собственный спутник к концу 2021 года. Некоторые депутаты из «Слуги народа» собирали подписи за вашу отставку, чтобы не сорвать запуск этого спутника, потому что он важнейший. Что с этим?

— Я думаю, что депутаты начали собирать подписи совсем по другой причине. Они даже не понимают, как может вице-премьер принимать все меры, чтобы этот спутник запустить, в отличие от нынешнего руководства Государственного космического агентства, которое саботирует любые решения. Это их право — собирать подписи за отставку. Ничего противоправного в этом нет. Но надо четко понимать, с какой целью это происходит. Не надо прикрываться совсем другими целями.

— Спутник мы запустим в этом году?

— На сегодняшний день он находится в полной готовности. Спутник изготовлен на КБ «Южное» частично за счет бюджетных средств, а частично — за счет собственных средств Конструкторского бюро. Сейчас принципиальным для нас является момент согласования спутника с потенциальной ракетой-носителем, на которой мы можем его запустить. У нас не такой широкий выбор ракет-носителей для запуска. Фактически он у нас один. Сейчас все технические вопросы, связанные с запуском этого спутника, решаются с запускающей компанией.

— До конца года увидим?

— Я думаю, что в ближайшие недели мы это увидим. А сам запуск должен состояться в конце года. Я надеюсь, что мы за 10 лет того, как Украина не запускала космические аппараты, сможем это сделать. Это позор для великой космической державы, которой мы себя называем, — не иметь ни одного космического аппарата на орбите в течение 10 лет. Там сейчас находятся два наноспутника, которые запустили студенты Киевской политехники.