Как боевой опыт можно применять в гражданской жизни в бизнесе? Чем должно заниматься Министерство по делам ветеранов? Как на самом деле должна проходить мобилизация? Об этом и многом другом «Апострофу» рассказывает ветеран Владислав КУРИСЬКО.

На прошедшем недавно в Киеве саммите Министерства по делам ветеранов Украины «Путь ветерана от военной службы к гражданской жизни» 48-летний Владислав заметно выделялся на фоне остальных участников мероприятия. Высокий, голубоглазый, светловолосый и бородатый, щедро украшенный различными татуировками, он, если бы не камуфляж, больше напоминал героя сериала «Викинги».

— На фронте у вас, наверное, позывной был Рагнар, или что-то подобное?

— Почти. Ганнибал. Это карфагенский полководец, считается одним из величайших полководцев и государственных деятелей античного мира. С Римом воевал. Я когда в часть пришел, сказали – похож.

— До начала большой войны вы чем занимались?

— Я закончил Национальную металлургическую академию, специальность – теплофизика и экология тепловых агрегатов. Одним словом, эколог, но в этой области никогда не работал. Я был тренером – бодибилдинг, фитнесс. Занимался марафонами и ультра-марафонами по бегу и плаванию. В ультра-марафоне по бегу у меня был максимальный результат 100 километров, в плавательном – 50.

— Когда пошли защищать Родину?

— В первых числах марта 2022 года, ушел добровольцем. Сначала неделю был в территориальной обороне, а потом – 210-й отдельный специальный батальон «Берлинго», он был сформирован под оборону Киева. Специализация – ведение боевых действий в городских условиях: штурмовые и оборонительные мероприятия, засады. Когда под Киевом все нормализовалось, мы поехали на восток – Луганская область, Донецкая. Первое ранение было на Лисичанском направлении.

Чуть более года назад получил второе ранение, довольно тяжелое – был поврежден позвоночник. Подробности не хочу рассказывать. Какое-то время лежал парализованный, самые оптимистичные прогнозы были – инвалидная коляска, в лучшем случае через полгода. Это мне в Главном военном клиническом госпитале говорили. Но в тот период, когда прогнозировали коляску, я уже вставал на ноги: очень сильно помогли в центре нейрореабилитации в Броварах.

— Может, восстановлению способствовало, что вы так активно занимались спортом?

— Возможно. Многие так и говорили. Но думаю, что без помощи этого реабилитационного центра точно была бы коляска. А сейчас хожу на фитнесс, в тренажерный зал. Это уже последняя веха реабилитации – тогда, когда человек в бытовом плане уже более-менее самостоятельный. На данный момент я уже получил инвалидность по ранению, статус ветерана военной службы – его дают инвалидам войны I-II группы. Кстати, через два года будет перекомиссия: если перейду на III группу, тогда я в пролете – уже не ветеран.

— Что вы думаете о работе этого саммита министерства по делам ветеранов? Есть в нем рациональное зерно, или так, просто разговоры?

— Даже если и разговоры – уже полезно. Общение, контакты, налаживание горизонтальных связей между разными фондами, государственными структурами. Подписали несколько меморандумов, обещают финансовую помощь, финансирование различных программ. Открытие каких-то новых центров…

— Говорят о создании в будущем базы ветеранов, где работодатели смогут найти специалистов на ту или иную должность. Но насколько это актуально, нужны ли будут бизнесу люди, прошедшие войну?

— Вполне. Вот, например, человек, имеющий военный опыт. Он был в экстремальных ситуациях и принимал решения в боевых условиях. Это же готовый кризис-менеджер! Но и конечно простых ветеранов надо трудоустраивать. Да, за многими военными на предприятиях, где они работали в мирное время, забронированы рабочие места, но мало ли…

— В министерстве по делам ветеранов вот только сейчас заговорили о стратегии формирования системы перехода ветеранов к гражданской жизни. Не поздновато ли, уже почти два с половиной года прошло с начала большой войны. Чем раньше думали?

— Во-первых, минветеранов создано недавно, в 2020 году: объединили госагентство по вопросам восстановления Донбасса и госслужбу по вопросам Крыма и Севастополя. Так что функции были, скажем так, немного далеки от собственно ветеранов. Ну а во-вторых, только сейчас у министерства появился руководитель, который сам бывший военный и ветеран. Вот все наконец и заработало.

— В чем, по-вашему, должна заключаться это новая стратегия, ее основные направления?

— Необходимо, чтобы минветеранов взяло на себя полностью все функции, связанные с проблемами этой категории населения. Чтобы помощь не была «размазана» между, например, министерствами здравоохранения, социальной политики, пенсионным фондом и так далее. Все должно быть сосредоточено в единой структуре.

Помощь ветеранам – это масса аспектов. Это забота о здоровье, физическом состоянии, психологическая поддержка. Лечение, реабилитация. Помощь в трудоустройстве, создании собственного бизнеса. Много юридических моментов – документация и прочее. Выплаты по инвалидности, ранениям. Я просто недавно все это прошел, и понимаю, что все надо объединить. Потому что головняк еще тот, мягко говоря.

Вот, например, выплаты привязаны к месту регистрации. Неужели это нельзя отменить? Я 20 лет живу в Киеве, но зарегистрирован в Днепре. Собрал необходимые документы, так они месяцами проходили по разным инстанциям. В Киеве через месяц сказали – так это вам надо обращаться в Днепр. Не могли сразу сказать? Поехал туда, но документы потом опять переправили в Киев, в министерство ветеранов. Оттуда – опять в Днепр, на дорассмотрение в местное отделение минсоцполитики. Сроков исполнения нет, спрашиваю – так сколько ждать, до второго пришествия? Или дети-внуки продолжат заниматься?

Необходимо создание единого окна, чтобы человек пришел, отдал необходимые документы, и забыл об этом. Ладно я: живу в столице, есть возможность получить совет, какую-то юридическую консультацию. А какой-нибудь парень, колясочник, из села на Западной Украине, которого даже на карте не найдешь. Ему что делать, как по этим инстанциям бегать?

Уже сейчас в Украине 1 миллион 200 тысяч ветеранов. И будет еще больше: прогнозируют, что после завершения войны их количество возрастет до 5-6 миллионов человек. И помощь им должна оказываться эффективно и быстро.

— Что вы думаете об усилении мобилизации, насколько эффективны все проводящиеся сейчас мероприятия?

— Мы немного заигрались в демократию. Заигрались в условиях, когда в стране война, да еще такого масштаба. Когда на улице начинают хамить: «Да кто ты вообще такой, я свои права знаю» – это бесит. Еще вчера не знали как Конституция выглядит, сколько там страниц и статей, а сегодня все стали знатоками Конституции. И знатоками своих прав. Но никто почему-то не цитирует свои обязанности.

Но если мотивация на нуле, что поделаешь… Через колено человека не переломаешь, все равно он нормально служить не будет. Хорошо, что массово начали появляться рекрутинговые центры, они есть у ССО, у многих бригад. Боевые подразделения самостоятельно находят себе нужные кадры. От поваров до специалистов по дронам и штурмовиков. Есть даже свои патронатные системы: например, если боец ранен, то его сопровождают свои – от ранения до выписки, помогают, занимаются документами.

— Чем вы теперь планируете заниматься?

— Тем, чем и раньше – буду заниматься тренерской деятельностью.