Китай надо сдерживать – с этим, в общем-то, согласны в Белом Доме, как при Трампе, так и при Байдене. Впервые за десятилетия США столкнулись с конкретным и осязаемым вызовом своему могуществу. И это не неуловимые террористические сети и не глобальные проблемы типа климатических изменений, а классический соперник в виде великой державы. Вся международная политика будет выстраиваться вокруг оси этого противостояния в ближайшие годы.

Борьба между Вашингтоном и Пекином, как и все конфликты такого типа, во многом была предопределена. Дело не в идеологических и ценностных отличиях, которые подчеркивают должностные лица новой администрации в Белом Доме, а в силовых балансах. Китай усиливается быстро; разрыв между двумя сильнейшими государствами мира сокращается. Даже если бы Китай был либеральной демократией или США – коммунистическим авторитарным государством, соображения безопасности подтолкнули бы их к враждебной риторике, возрастающей подозрительности и противостоянию. Формы, методы и интенсивность конфликта могут быть разными, а параллели с холодной войной второй половины ХХ века достаточно условны. Понимание логики и содержания этой борьбы за гегемонию станут важным приоритетом для других стран, которым придется выбирать сторону, балансировать или играть в многовекторность.

В своей программной речи о внешней политике президент Байден назвал Китай основным соперником США. Это не новость: в декабре 2017 года в Стратегии национальной безопасности, подготовленной администрацией Трампа, Китай, вместе с Россией, названы основными вызовами для американского могущества. Похожая формулировка наверняка появится и в обновленной версии этого документа. Вашингтон поднимает ставки и корректирует методы в противостоянии с Китаем. Если Трамп попытался организовать превентивную экономическую войну с сильной позиции; то Байден рассчитывает на союзников.

Чуть позже генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг призвал обновить стратегию Альянса для сдерживания Китая. Сигнал Столтенберга понятен, но насколько к этому призыву прислушаются лидеры государств-членов? Многие из стран НАТО связаны с Китаем обширными торговыми связями и рассматривают его скорее как партнера, чем как угрозу. Многие из страны Центральной и Восточной Европы, входящие в инициативу 17+1 (ранее 16+1), являются членами НАТО – а между тем весь этот проект как раз и построен на долгосрочном сотрудничестве с Китаем. Китайское могущество может представлять собой угрозу для глобальных позиций США, но вовсе не обязательно, что оно расценивается так же и среди крупных европейских держав.

Читайте также: Украина-Китай: далеко ли до стратегического партнерства

Китай назвал инициативу Столтенберга проявлением менталитета холодной войны. Если считать менталитетом холодной войны эксплуатацию образа внешнего врага и акцент на идеологических расхождениях, то это так. Но у холодной войны было и другое, более важное измерение – безопасность. Если Китаю не удастся убедить других в том, что его растущая сила не представляет собой опасности для них, то слово «сдерживание» будет находить все больше сторонников.

Китайское руководство по-своему расставляет акценты. Выступая на Всемирном экономическом форуме в Давосе в январе этого года, Си Цзиньпин сделал упор на многосторонних форматах, коллективных усилиях и общем будущем, указывая на то, что новая холодная война повредит всем. Эта риторика, столь близкая Западу, наверняка найдет немало сторонников.

В мире разворачивается борьба за союзников. НАТО, как и риторика президента Байдена, построена на демократических ценностях, с дефицитом которых в Китае трудно спорить. Китай предлагает общее процветание и принципы невмешательства. Все это происходит на фоне, с одной стороны, волны глобального ослабления демократии, а с другой – продолжающегося разрушения основ мирового порядка. В мире растет спрос на действующие институции, нормы, и безопасность. И Китай, и США могут предложить такой набор, только с разными инструментами достижения целей.

При этом обе стороны осторожничают. Масштабный конфликт, вроде того, что был между СССР и США в виде холодной войны, навредит обеим странам. Между Китаем и США остается высокий уровень взаимозависимости, и их противостояние будет непрямым. Контролируемая борьба, максимальное использование тактических преимуществ и угроз, а не собственно силы, будут его основными чертами.

«Ловушка Фукидида» – термин, который становится все более популярным при рассуждениях о будущем американо-китайского соперничества. Древнегреческий историк анализировал похожую ситуацию две с половиной тысячи лет назад, в отношениях между Спартой и Афинами. Возрастающая сила конкурента и неуверенность в его намерениях подтолкнули древних греков к длительной дорогостоящей войне, частью которой стала и непримиримая борьба за союзников. Какие уроки удастся вынести современным стратегам из истории – мы увидим уже в ближайшем будущем.