Член комитета ВР по вопросам национальной безопасности, обороны и разведки Сергей РАХМАНИН рассказал Апостроф TV о том, сколько Украине нужно продержаться, чтобы иметь возможность диктовать российским оккупантам свои требования.

— Как вы думаете, сколько Украине еще критически нужно продержаться в этом противостоянии с российским агрессором?

– На мой взгляд, очень критичными будут следующие две недели. В целом можно делать более или менее обстоятельные прогнозы только через месяц после начала противостояния. Мне бы очень хотелось, чтобы этот срок изменился в сторону уменьшения. Но давайте смотреть в глаза реалиям.

На войне одинаково вредны две вещи: растерянность и легкомыслие. Настроения типа «все пропало, нас окружили» — это первый шаг к поражению. И настроения типа «сейчас будем гнать их в Кремль» — тоже на самом деле вредны, потому что недооценка врага очень опасна. Ситуация трудная и сложная. Но в последнее время ничего жесткого со стратегической точки зрения на арене театра военных действий не произошло. Мы закрепились; враг обескровлен и пытается восстановить ресурсы. Он стремится отцепить за счет подхода резервов города, которые он пытается окружить. Идут бои, продолжается сопротивление.

Надо настраиваться, что борьба будет еще долгой и жесткой. Если мы останемся сконцентрированными, и все будет происходить так, как почти три недели, то победа будет неизбежной. Мы просто обречены победить. У нас нет иного выбора. У нас всего два варианта: либо погибнуть, либо победить. Погибать никто из нас не собирается, вопрос о капитуляции ни в одной трезвой голове не поселился, соответственно, других вариантов не существует. Кроме того, быть устойчивыми и сосредоточенными – каждому на своем месте. В первую очередь, это касается наших Вооруженных сил. Ну и готовиться к новым испытаниям. Они, к сожалению, еще впереди.

– На днях состоялась встреча Путина и Лукашенко, соответственно, появлялась информация о подготовке к наступлению и белорусской армии на Украину. Как считаете, почувствуем ли мы еще плоды этой встречи? Определились ли белорусы со своей позицией?

— Понятно, что я могу оперировать только предположениями, основанными на определенной информации. Я бы не сказал, что белорусы могут определиться. По ним будет определяться Россия. Мнение Лукашенко мало кого интересует. Россияне на 85% намерены использовать наиболее боеспособный ресурс Вооруженных сил Беларуси для участия в украинско-российской войне.

Дело в том, что во время последних боев большая часть российских БТГ была или уничтожена или обескровлена – то есть потеряла боеспособность. Я объясню. Если не менее 70% воинской части БТГ утрачено – это дезертиры, пленные, убитые или раненые – она теряет боеспособность. В России большое количество обескровленных или практически уничтоженных БТГ. Поэтому у них возникла необходимость восстановить ресурс в той части, где была утрачена боеспособность. Они постепенно выводят эти части с территории Украины, в частности через белорусскую границу, их надо кем-то заменить. Их можно заменить российскими военными частями, но для этого нужно время. А можно белорусскими – потому что это и логистически, и политически проще. Логистически, потому что они находятся фактически у нашей границы. И в отличие от российских БТГ, которые еще нужно собирать, они уже слажены, то есть это регулярное подразделение. Политически это удобно, потому что России так проще скрывать свои потери и, простите, использовать в качестве пушечного мяса граждан другого государства более удобно.

Вопрос в том, что белорусские воины не имеют мотивации – это совершенно понятно. Думаю, они и раньше не хотели ложиться в украинскую землю ради неизвестных целей. А сейчас, когда они видят, что происходит… Я напомню, что раненные, грузы 200 – все это движется через территорию Беларуси. Поэтому они информированы гораздо лучше, чем подавляющее большинство россиян. Я думаю, что у белорусов нет желания выполнять боевые задания на территории Украины. И гибнуть здесь. Поэтому – конечно, российское командование заинтересовано в том, чтобы их использовать. Но если они увидят, что те без мотивации и от них не будет большой пользы – возможно, от этих намерений откажутся. Но сегодня вероятность использования белорусских резервов – где-то на 80%. Вполне возможно, что они будут использоваться со вспомогательной функцией — не будучи уверенными в их достаточной подготовке, что не позволит выполнять сложные боевые задания.

Напомню, что белорусская армия, по разным оценкам – это примерно 40-45 тысяч человек. Из них достаточно боеспособны примерно треть. Тысяч 15-20 они могут использовать. Для нас это будет определенная проблема. Потому что это свежие подразделения – в отличие от украинских, уставших войной. Они не понесли потери. Но еще раз подчеркиваю: они недостаточно мотивированы, чтобы бросаться грудью на амбразуру. Поэтому, для нас это будет проблема, но не думаю, что непреодолимая. Настроение у нас сегодня боевое, воевать наши воины учатся все лучше и лучше. Поэтому, думаю, в случае необходимости наши герои перемолят и эти войска. Конечно, лучше бы белорусы сидели на своей земле – от этого выиграет и Беларусь, и Украина.

– Как вы видите дальнейшие сценарии развития в Украине? Кто-то или что-нибудь может остановить Путина?

— Вопрос очевиден, но ответ на него сложный. Наши ВСУ доказали свою мощь. Для нас ситуация усугублялась по меньшей мере тремя обстоятельствами. Первое – нападение было вероломным, в первые часы российские ракеты, российская артиллерия и авиация уничтожали критические объекты нашей инфраструктуры, склады боеприпасов, горючего, что усложнило жизнь нашим ВСУ в секторе безопасности и обороны.

Второе обстоятельство заключалось в том, что – это ни для кого не секрет – наиболее боеспособная часть наших вооруженных сил находилась на территории ООС. Ибо основной удар ожидался именно оттуда. Соответственно, они не имели возможности активно включиться в оборону сразу с первых часов войны, потому что выполняли другую задачу.

Но при всем этом, удивительно очень быстро, эффективно и доблестно была выстроена оборона. Фактически, по моему скромному убеждению, очень эффективно действовали наши военные. Они избегали лобовых столкновений там, где в этом не было особой необходимости, чтобы сохранить личный состав. Вытаскивали войска на нашу территорию, разрезали их и уничтожали поочередно, в одиночку. С тактической точки зрения, учитывая преимущество, которое, безусловно, имеет враг – особенно в авиации – в системах ПВО, радиоэлектронной борьбы все делали правильно.

Поэтому две вещи, которые могут сделать победу неизбежной, связаны между собой. Первая – понятно: это устойчивость, организованность и жесткость Украины, украинского народа и ВСУ. Но чтобы выиграть войну у огромной страны, с невероятным ресурсом – человеческим, военным и экономическим – нам нужна внешняя помощь. Пока санкции заработают, на это еще нужно время. Пока что у России огромное преимущество.

Внешняя помощь должна быть эффективной. Происходящее сейчас – это помощь, но назвать ее эффективной сложно. Мы благодарим наших западных партнеров за вооружение, но это, к сожалению, пока не то вооружение, которое на самом деле может переломить ситуацию в нашу пользу. И политические, и экономические усилия, прилагаемые США, ЕС, другими странами – да, они чувствительны для России. Впрочем, это тактика «мелких порезов», от которых враг непременно умрет, но он может умирать очень долго.

Нужны более решительные шаги. И действительно, от того, насколько долго и эффективно Украина будет сопротивляться — это и будет влиять на позицию Запада, Соединенных Штатов, Великобритании и ЕС, чтобы прибегать к более жестким и решительным вещам, которые заставят Путина отказаться от разрушительных планов. Поэтому наша твердость и их эффективность – два залога, которые смогут сделать нашу победу быстрой и безоговорочной.

– Время от времени раздаются заявления о том, что Зеленский хотел бы встретиться с Путиным. Как думаете, будет ли результат после такой встречи? И какова вероятность такой встречи?

– Безусловно, переговоры необходимы. Почему нужны? Зеленский как президент и первое лицо государства, которое несет всю происходящую полноту ответственности, гарант конституции и верховный главнокомандующий – еще и имеет всю полноту информации. В отличие от нас он точно знает реальный масштаб потерь РФ, Украины, сколько у нас уничтожено объектов критической инфраструктуры, сколько можно восстановить. Он имеет реальную картину, какой человеческий, экономический, военный ресурс и на какое время у нас есть, какова возможность и в какой срок можно получить ту или иную помощь – финансовую, экономическую или военную. Поэтому, исходя из этого, он делает определенные шаги, ищет решения.

Пока он делает все достаточно мужественно и мудро. Поэтому он должен вести переговоры хотя бы для того, чтобы добиться хотя бы в краткосрочной перспективе двух принципиальных вещей, без которых дальнейшие переговоры не могут быть эффективными. Это создание гуманитарных коридоров с целью эвакуировать население из населенных пунктов, которые находятся на границе или за пределами гуманитарной катастрофы. В первую очередь речь идет о Мариуполе. Но у нас есть другие населенные пункты, откуда людей нужно вывозить. Понятно, что без переговоров невозможно создание гуманитарных коридоров. Речь идет о территориях, которые частично или полностью захвачены врагом.

Второй момент – это с помощью мирового сообщества – США, международных институтов – добиться четкого решения по вопросам безопасности ядерных объектов. Вы знаете, что у нас две АЭС захвачены врагом. Ситуация на них опасна. Если не дай бог, произойдет катастрофа, она накроет полмира, а не только Украину. Поэтому сейчас нужно искать решение этих вопросов. К сожалению, без участия России эти вопросы решить невозможно. Поэтому, безусловно, переговоры должны проводиться.

Что касается эффективных решений, возможных последствий – все это будет зависеть от того, на фоне чего это будет происходить. Я объясню. Если на тот момент, когда такая встреча состоится, Украина не потеряет инициативу, не потеряет крупных городов, отодвинет врага от Киева, а россияне понесут новые большие потери и еще больше будут обескровлены, то такая позиция и такие переговоры будут более выгодными для нас. Если ситуация, не дай Бог, переломится в сторону врага, эти переговоры будут гораздо сложнее.

Единственное, что лично меня убеждает в том, что никаких уступок или даже намеков на какую-то «зраду» или капитуляцию, упаси Бог, не будет — это абсолютно твердая и непоколебимая позиция всех органов власти, и в первую очередь президента. Он неоднократно заявлял, что никаких уступок, относящихся к территориальной целостности и суверенитету, не будет. Поэтому, независимо от сложностей переговоров и требований России, Украина имеет достаточно аргументов, чтобы добиваться поиска точек соприкосновения на своих условиях. И лучший, самый главный аргумент – это наше сопротивление, наши Вооруженные силы, которые уничтожают врага каждый день, каждую ночь и ежеминутно.

– Как думаете, как быстро могут быть эти переговоры? Мы видим, что украинская и российская делегации встречаются, но толку от этого нет. К примеру, в Турции, на все запросы прекратить огонь на 24 часа, открыть гуманитарные коридоры, Лавров разводит руками, мол, не он решает. Когда мы добьемся эффективности? Как скоро это может быть? Россия, может быть, просто не готова пока идти нам на уступки?

– Безусловно, сейчас она не готова идти нам на уступки. Они ждут, пока мы сдадимся. Эта зверская бомбардировка Мариуполя, я смотрел видео, как российские танки расстреливали жилые дома – не для слабонервных. Я был волонтером в АТО и очень хорошо представляю, что это такое, когда танк бьет по жилому дому – этого врагу не пожелать. На самом деле это средство психологического давления. Россияне сначала надеялись, что захватят нас за считанные дни. Затем они были уверены, что после первых потерь и достаточно существенного продвижения на некоторых участках фронта мы начнем просить мира сами, и они ждут, когда наша власть сломается. А поскольку этого не происходит и они считают, что у них есть определенный запас прочности, то они не оставили надежду окружить – не захватить, а окружить Киев, Харьков, Николаев, отрезав север от юга.

Россияне тянут с этими переговорами, считают, что им это удастся в ближайшие дни, и тогда будет проще выкручивать руки украинским властям. Именно поэтому и я говорю, что нам крайне важно продержаться эти две недели, не отдавать инициативу. Если мы продержимся в таком жестком режиме эти 2-4 недели, они будут достаточно обескровлены, чтобы нам было проще требовать от них тех вещей, на которые они сегодня никоим образом не соглашаются.

Понимаю, что это сложные материи. Очень трудно предвидеть, что будет завтра, тем более через две недели. Это война – жестокая, война на уничтожение, на выживание, из которой одна сторона точно должна выйти победителем, и поэтому все наши предположения являются сугубо теоретическими. Но если мы выходим из реалий жизни, у нас есть только один способ: крепко держаться и не сдавать своих позиций. Если мы продержимся достойно 2-4 недели, нам проще будет выдвигать условия, на которые враг не сможет не пойти. Потому что будет достаточно обескровленным. Это по прогнозам. Понятно, что жизнь вносит свои коррективы. Надеемся, что корректировки будут в нашу пользу.

— Сложившаяся ситуация в Мариуполе – ее еще можно решить дипломатическим путем или у нас остался только силовой сценарий? Нам нужно перебить, скажу грубо, россиян или все же можно договориться на уровне делегаций?

– Было бы очень хорошо, если бы у нас было достаточно ресурса, сил и средств, чтобы перебить россиян. То, что делает 36 бригада морской пехоты и подразделение «Азов» — это действительно за гранью возможного. Мне вообще сложно представить, какими силами они держат эту оборону. Если бы был достаточный потенциал, действительно бы перебили. Но такой возможности нет. Есть возможность держать Мариуполь как можно дольше.

Что касается эвакуации мирных жителей, гражданского населения, то, безусловно, здесь нужно действовать только дипломатическим путем. Но нужно привлекать всех международных партнеров, всех политиков, все организации, какие существуют в природе. Они должны к этому приобщаться. Это не является исключительно украинской историей. Это реальный геноцид. Уничтожение гражданского населения. Фактически это месть Путина. Будем называть вещи своими именами. Происходящее с Мариуполем и Харьковом не имеет никакой военной цели. Это просто месть населению тех городов, которые не встречали агрессора цветами. Месть за нелояльность, отсутствие цветов – это танковые снаряды, огромные авиабомбы и крылатые ракеты, которыми уничтожают два абсолютно мирных города. Это месть. И все это нужно доказывать каждый день, ежеминутно, всеми, кто имеет такую возможность, прежде всего дипломатами, для того, чтобы привлекать всех, чтобы спасти огромное количество людей, фактически ставших заложниками одного человека. Манияка, на которого 20 лет смотрела Европа.

Европа 20 лет смотрела, как он растет в хищника, а сейчас не может его остановить. Извините за жесткость, но она должна искупить свои грехи. Она должна платить за долги, сделать сейчас все, чтобы по меньшей мере мирное население из Мариуполя и других городов могло уехать. Люди не должны страдать за то, что мировые лидеры вели политику, руководствуясь принципами business as usual или real politics. Если политики говорят о ценностях, пусть они отстаивают их в практическом режиме. На самом деле отстаивают. Не прикрываясь какими-то законами, правилами, а демонстрируя на практике, как они собираются защищать людей от реального геноцида.