Как изменилась кадровая политика в Службе безопасности Украины под руководством бывшего руководителя «Квартала 95» Ивана Баканова? Почему в публичную плоскость вышли внутренние скандалы СБУ? Понимают ли президенты функции разведывательных служб и как они сотрудничают с ними? Почему произошло российское вторжение в Украину в 2014-м и как Россия продолжает наращивать военную силу на границах с Украиной? Об этом в программе Роксаны Руно «Все по беспределу» на Апостроф TV рассказал руководитель Независимого аналитического центра геополитических исследований «Борисфен Интел», доктор военных наук, экс-руководитель Главного управления разведки МО, бывший председатель Службы внешней разведки, генерал-лейтенант ВИКТОР ГВОЗДЬ.

— Вы с 2014 по 2016 годы были руководителем Службы внешней разведки. Вы говорили, что все в этой сфере друг друга знают. Что сейчас происходит в Службе безопасности Украины? Что это за информация о заказном убийстве генерала СБУ?

— Действительно, мы друг друга знаем, кто-то не один десяток лет провел в разведке, в контрразведке и в других спецслужбах. Но где-то с 2014 года тех людей, кого я знаю, становится все меньше в спецслужбах. Появляются новые лица.

То, что я вижу, по моему мнению, является следствием этих тенденций: в контрразведку СБУ приходят люди, которые никакого отношения к этому не имели. Соответственно, там складывается такая ситуация, о которой мы услышали 23 января.

— Бывшего первого заместителя председателя СБУ Дмитрия Нескоромного обвиняют в том, что он якобы заказал убийство генерала СБУ Андрея Наумова. Он руководитель внутренней безопасности. Якобы там кто-то должности не поделил.

— То, что сегодня происходит, является нарушением здравого смысла, конспирации. Что бы ни говорили, СБУ, хоть и является правоохранительным органом, наполовину является и спецслужбой. Те вещи, которые вышли на поверхность — это катастрофа. Можете представить: один СБУшник заказывает другого — высокого уровня. К этому процессу подключается третий СБУшник, который с «Альфы». В конце концов, все разборки и следствие проводит СБУ. Это полный абсурд. Если произошла такая ситуация, то такие вещи происходят тихо.

— Вы верите, что такая ситуация действительно произошла?

— Вы знаете, сегодня очень сложно что-то говорить. У нас очень часто бегут впереди паровоза. У нас очень много громких задержаний. Когда-то даже на заседании Кабмина задержали руководителя Министерства чрезвычайных ситуаций. Чем это закончилось — ничем.

Я знаю, что одного моего товарища-генерала задерживали, на телевидении показывали. А он и сегодня продолжает работать. В последнее время, особенно в последние пять лет, происходят какие-то внутренние разборки.

— То есть эти разборки является непубличными, я правильно понимаю?

— Вы же видите, что раз это всплыло, раз появляются эти комментарии, раз есть эта ситуация, значит есть и разборки. Это говорит о реформировании самой Службы безопасности. Я не берусь утверждать, но на всех страницах есть информация о том, что СБУ крышует почти все вещи, связанные с экономикой, бизнесом, таможней. Здесь речь идет о том, что идет война за какие-то потоки: кто что должен контролировать.

Я разведчик, мы всегда работаем за рубежом, и далеки от этих бизнес-моментов. Но то, что происходит там, по моему мнению, свидетельствует о том, о чем говорили еще при предыдущем президенте — СБУ должна быть реформирована. У нее нужно изъять эти функции.

Нынешний президент, когда шел на должность, также говорил, что вопросы экономики, давления на бизнес и следствие должны прекратиться. СБУ должна была стать классической спецслужбой, основной задачей которой является контрразведка. Но она такой не стала. Мы видим те вещи, которые происходят, и те скандалы, которые постоянно возникают в Интернете, в прессе. Они свидетельствуют о том, что там очень нездоровая ситуация.

— Существует ли какое-то количество скандалов или разборок, о которых мы просто еще не знаем, потому что они не стали публичными? Здесь заявляют, что Наумова хотели убить за 50 тысяч долларов.

— Здесь могут быть разборки и с одной, и с другой стороны. Здесь могут быть разные версии. Я не прокурор и не судья, поэтому не знаю дела.

— Но у вас же есть знакомые.

— Знакомые есть. Но всем просто противно сегодня обсуждать эту ситуацию, потому что такие вещи не присущие спецслужбе. По крайней мере раньше я о таких случаях не слышал, чтобы кто-то где-то выяснял отношения с помощью убийства.

— Другие времена, другие методы.

— Мы живем в таким обществе. Когда мы ворвались в него из СССР, у нас не было понимания либеральной экономики, понимания свободы. Мы подумали, что в конечном итоге это полная свобода. Когда были профессионалы в разведке и контрразведке, была соответствующая этика. Люди знали, для чего они туда пришли, были мотивированы — тогда этого не было. А когда начали случайные люди приходить в спецслужбы…

— Кто сейчас случайный, по вашему мнению? Баканов?

— Баканов — глава СБУ. Я считаю это политическим назначением. Это человек, который никогда не имел отношения к спецслужбам. Соответственно, вы сами понимаете, что его бэкграунд не позволяет ему быть там профессионалом. Значит, ему надо, чтобы вокруг него были профессионалы — люди с огромным опытом по всем направлениям.

— Они там есть?

— Насколько я знаю, на сегодняшний день я не видел таких людей. Большинство тех, с кем я знаком, кто были профессионалами в вопросах контрразведки — все сейчас находятся в других городах: либо на пенсии, или где-то в большом бизнесе, или еще где-то.

— Возможен ли тот компромат на Баканова и его родственников, который анонсировал Нескоромный?

— На сегодняшний день в вопросе компромата уже никого ничем не удивишь. Уже столько грязи вылито, негативной информации — стоит взять любое должностное лицо сегодня в спецслужбах. Как только человек — даже нормальный — пытается что-то сделать, сразу появляется много недовольных, которые будут пытаться его скомпрометировать.

— Даже если эта информация будет правдивой, мы ее просто не заметим среди грязи?

— Я скажу, что уже сегодня любая информация, кроме некролога, является пиаром.

— Игорь Смешко сказал, что даже сейчас в различных спецслужбах очень много агентов Российской Федерации. Вы согласны с этим тезисом?

— Я не знаю, их много. Но зная, как действует Российская Федерация, насколько активно и насколько массово они работают, они там есть. Они ни с чем не считаются. Если им надо достичь цели, они идут на те действия, которые сегодня в нормальном демократическом мире даже не используют. Вы знаете об отравлениях. Даже в СССР с 60-х годов после отравления Бандеры и других лидеров определенных организаций, после тех скандалов, перестали использовать яд. На сегодняшний день это массово используется.

Сотрудники ФСБ, приехавшие в Великобританию для отравления Сергея Скрипача Фото: Getty images

— Это вы пример Навального вспомнили. А в Украине что происходит.

— Я был руководителем Службы внешней разведки. До 2014 года она очень тесно сотрудничала с российской.

— Сотрудничала или руководилась ею?

— Одни считают, что сотрудничала. Другие считают, что, возможно, они руководили не напрямую, но влияли на процессы. Например, если сюда приезжает бывший руководитель известной организации «Вымпел» — спецназ Службы внешней разведки РФ — и фотографируется с личным составом, то фактически на одном снимке он получает весь личный состав, который там находится. Мы знаем, кто руководил Службой внешней разведки при Януковиче, кто был министром обороны, кто был руководителем «Укрспецэкспорта», СБУ.

Когда я пришел на должность, когда мы начали проводить контрразведывательные мероприятия, потому что нам надо было разворачивать работу по восточному направлению фактически с нуля, были арестованы несколько человек. Был арестован один из сотрудников Службы внешней разведки, работавший на Российскую Федерацию, были и другие. В 2016 году я ушел.

А теперь об этих вещах, разборках, о которых вы говорите. Мы знаем, что Служба внешней разведки на 90% состояла из бывших сотрудников Службы безопасности, которые в 2004 году стали отдельной структурой. Когда я пришел в Службу контрразведки, то привел с собой очень мало офицеров военной разведки именно на те позиции, где нужно было усилить позиции Службы внешней разведки. Я понимал, что такое внешняя разведка и политическая разведка, что такое военная разведка. Фактически и то, и то — это разведка, но разные объекты разведывательного проникновения и даже разный менталитет.

В военной разведке мы идем через линию фронта, прикрываем друг друга. В политической разведке в основном агентурная и техническая разведка. Когда я привел несколько человек, которые должны были усилить техническую разведку, мобилизационные моменты, то была огромная проблема, потому что военной разведкой никто не занимался. Когда я ушел, начались те разборки, о которых вы говорите — попытались выдавить тех людей, которые пришли с военной разведки.

Что в результате получилось? В результате этих разборок была попытка вытеснить одного из моих заместителей. Причина в том, что они не хотели, чтобы, как они считали, были инородные тела в Службе внешней разведки. Чтобы не было военных разведчиков, у которых есть принципы.

— Вы намекаете на то, что у СБУшников нет принципов?

— Я намекаю на то, что у многих немного другое видение подходов и чести.

— Чем они тогда занимались?

— Я хочу закончить предыдущую историю. Когда человек отказался уходить с поста, ему создавали такие условия, чтобы выдавить его. Это не просто давление, это как раз такие разборки. Его обвинили в том, что что-то неправильно сделано. В конце концов дело передали в НАБУ, которое начало расследование по неправильной закупке технических средств. Когда информация попала в другие службы, то этот объект перестал работать из-за разборок.

Фактически президент и другие потребители разведывательной информации перестали ее получать. Более того, закрылись эти источники. Значит где-то пошла утечка. Разведка и контрразведка — это закрытые структуры. Если там есть какие-то вопросы, то они должны решаться совсем по-другому.

— Они должны решаться внутри, не становясь публичными.

— Абсолютно.

— Вы сказали, что увидели у работников СБУ другие методы и принципы. Чем, по вашему мнению, они занимались, что можно назвать позорным? О крышевание потоков мы уже поняли.

— Понимаете, во-первых, неэтично выйти на телевидение и начать рассказывать об этих моментах.

— Вы сказали, что у них другие методы, другие принципы, они словно чужие.

— Речь о тех офицерах, которые пришли с военной разведки. Было недоверие к ним, так как информация может выйти в какие-то другие структуры.

— Почему тогда происходят эти интриги, которые мы сегодня видим?

— То, что сейчас происходит в Службе безопасности Украины, происходит исключительно из-за борьбы за влияние на определенные процессы. В основном, по моему мнению, это экономические интересы.

Фото: ssu.gov.ua

— По поводу агентов влияния Российской Федерации. Их стало меньше? На что они реально могут влиять сейчас?

— Они могут влиять на различные процессы, в зависимости от должностей, на которых они находятся.

— Уровень этих агентов в Украине высокий?

— У меня нет такой информации, я не представитель СБУ.

— А как было тогда?

— В то время, когда мы работали, уровень арестованных людей, которым было предъявлено обвинение в работе на РФ, был средним. Было несколько перебежчиков. Мы помним, когда из Франции некоторые представители перешли на российскую сторону. В 2014 году, уже после Майдана — конец февраля — начало марта — в Крыму находилась наша часть космической разведки. 80% сразу перешли на российскую сторону. Вы можете себе это представить?

— Почему? Они присягу принимали.

— Они принимали присягу. Сколько военных перешли на другую сторону? Намного меньше. В основном перешли представители СБУ и милиция — те, кто находился там. Почему так произошло? Во-первых, это толком не контролировалось. Мы Крым теряли исторически долго. Не будем сейчас к этому возвращаться, это целая тема. Такая же ситуация сложилась в Луганске и Донецке — слишком много СБУшников перешли на другую сторону.

— Они имели доступ к определенной информации. Вместе с ними это все перетекло туда.

— Абсолютно. Оно перешло туда. Если верить бывшему генеральному прокурору Матиосу, фактически во времена моего предшественника Ильяшова вся информация, касающаяся сотрудников Службы внешней разведки, была оцифрована и передана туда, вывезена в Россию. Когда мы пришли, то понимали, что фактически надо было создавать параллельную структуру. Особенно в том, что касается оперативных офицеров, которые могли бы выполнять соответствующие задачи. Потому что те, кто находился там, были опасными даже для работы в некоторых регионах.

— В условиях того количества лиц, предавших присягу и перешедших на ту сторону, слабая агентура оставалась тогда?

— Я должен сказать, что когда мы начали работать в этом направлении, нам пришлось все создавать с нуля.

— Были какие-то пробелы, которые не успели закрыть? Например, не получили определенную информацию.

— Мы заходим сейчас в сферу, о которой я не имею права говорить. Все, что касается деятельности, оперативного состава и т.д., является государственной тайной. Есть вещи, которые я могу говорить, а есть вещи, которые я не могу говорить. Фактически за короткое время мы восстановили многие позиции, которые нам нужны были, и благодаря закупке новой техники для получения информации, и благодаря именно патриотизму и профессионализму представителей Службы внешней разведки, которые работали там. Мы говорим о негативных вещах.

Я должен сказать, что большинство сотрудников — это профессионалы и патриоты. Единственное что, когда я пришел, многие из них были деморализованы с точки зрения непонимания того, что происходит, куда мы идем.

— Отсутствовала такая работа?

— Нет, было непростое время. Они работали в то время, когда Янукович был президентом, Ильяшев был их руководителем. Многие переживали, как все сложится. Здесь началась люстрация. Сначала должны были уволить тех, кто работал при той власти. Затем люстрация продолжилась — увольняли тех, кто выпускался из вузов КГБ, например, пограничников. Это же полный абсурд.

Янукович поздравляет сотрудников СБУ с профессиональным праздником в Киеве 2013 год ФОТО УНИАН

— Почему говорили, что там такая политическая работа, что это консервы? Мол, если бы что-то случилось, то большинство из них перешло бы на сторону России. Они были правы?

— Там перешло.

— Здесь не было войны. Вы же не сравнивайте Донецк и Луганск с Киевом.

— Просто не надо сравнивать то, что происходило в Донецке, Луганске, и в Крыму. Здесь проблема другого измерения, которая заключалась в том, что центр долгие годы не управлял теми регионами.

— А кто ими управлял?

— Местные элиты.

— А местные элиты кого представляли? Россию?

— А местные элиты в тех регионах были связаны с Россией. Вы же прекрасно знаете все те примеры, когда в 2004 году пытались сделать Луганскую и Донецкую республики, когда бизнес был связан с Россией. Фактически они привели своего руководителя Виктора Януковича на пост президента Украины. За этим стояла Россия. Поэтому здесь немного другие вещи. То, что касается именно сотрудников, которые здесь работали, то были и положительные случаи, когда люди действительно выполняли обязанности.

— О положительных масштабных операциях. Как вы оцениваете спецоперацию по «вагнеровцам»? Я разговаривала с Христо Грозевым. Он говорил, что это супер спецоперация, которой могло бы гордиться любое государство.

— А кто такой Христо Грозев, он гражданин Украины?

— Юрий Бутусов — гражданин Украины.

— Вы знаете, мне жаль, что сегодня столько негативной информации в эфире по операциям внешней разведки. Там задействованы многие страны — США, Турция. Хоть одна страна прокомментировала свою деятельность? Поднимите материалы за последний год. Хоть одна страна прокомментировала, когда к ней обратились за информацией? Ни одна страна не прокомментировала.

— Отсутствие комментариев же не означает отсутствие этого события.

— Я смотрю на это, как профессионал и разведчик, а вы смотрите глазами журналиста. Сегодня мы знаем, что информационное поле настолько свободно, что каждый человек может высказывать все, что хочет. Нет сейчас границ. Христо Грозев, гражданин Болгарии, будет снимать фильм об украинской спецоперации. Была она или нет, но будет нанесен удар по тем людям, которые уже определены объектами. Это непростая тема, я ее не хотел бы сегодня трогать.

Еще раз говорю: у нас есть достаточно институтов, которые должны поставить точку, раз уж произошла этот утечка, — была операция или нет. В первую очередь это Секретарь СНБО, который отвечает за координацию всех спецслужб. На сегодняшний день у нас есть такая организация, как Комитет по вопросам разведки и его председатель, который координирует деятельность разведывательных органов. Он должен был уже что-то сказать. У нас есть Комитет Верховной Рады, где якобы создана комиссия. Никто ничего не сказал. Что вы хотите, чтобы я вам сказал?

— Я хочу услышать ваше личное мнение.

— Мое личное мнение: я не могу, как разведчик, как руководитель разведывательного органа, не видя документов, говорить — была эта операция или нет. Я не буду входить в детали проведения этой операции. По моему мнению, на сегодняшний день та информация, которая есть, стала политическим инструментом.

Фото: pixabay.com

— Против кого?

— Это инструмент в руках определенных политических сил как в Украине, так и за рубежом.

— За рубежом кто это использует?

— На сегодняшний день эту информацию использует Российская Федерация однозначно. Она заинтересована в том, чтобы ослабить украинскую власть и поднять недоверие к ней, расшатать ее. Слабая власть — это слабая страна. Нас сегодня рассматривают как страну-жертву. А что для этого надо? Это давление. Это отдельные политические партии внутри страны, которые заинтересованы в том, чтобы снова вернуться к власти. Кто же обнародовал эту информацию в первую очередь? Мы же знаем, откуда она вышла. Она вышла от Порошенко и его команды. Они проталкивают этот вопрос.

— Если бы удалась эта операция, ею можно было гордиться.

— Вы знаете, я проводил не одну операцию, которой я могу гордиться.

— Назовите их. Давайте мы о них поговорим.

— Давайте отойдем от Вагнера. Я расскажу об одной операции. Я считаю ее уникальной. Она была проведена в 2009 году. Нам удалось уже на последнем этапе вместе с СБУ вытащить на территорию Украины нескольких представителей ФСБ, завербовавших нашего разведчика. Он должен был работать на них, но этого не произошло. Когда мы их вытащили, они были здесь арестованы. Это классическая операция.

— Сколько их было?

— Их было четыре человека. Даже прилетел представитель ФСБ из Москвы, чтобы это курировать. Это произошло в Одесской области на границе. Они выехали на нашу территорию, когда наш разведчик связался с ними и сказал, что у него есть серьезная информация, которую им надо передать. Но он не может выехать на ту сторону, потому что запретили выезд, а информация очень важная. И чтобы получить ордена, целая группа приехала сюда. Они боялись, попросили, чтобы это было где-то недалеко от границы. Это было где-то метров 400, они перешли КПП на нашу сторону. В это время уже была задействована «Альфа». Но никто не знал о проведении этой операции. Знал только президент, знал очень ограниченный круг лиц. Я лично докладывал один на один президенту об этой операции, а СБУ даже об этом не знало. На последнем этапе, когда их надо было захватывать, задействовали СБУ. Они были арестованы.

На следующий день идет коллегия ФСБ России, на которой присутствовали Путин, Патрушев, Бортников. Черные сидят. Троих мы передали через границу в Сумской области, у нас же тогда были нормальные отношения. А одного — их руководителя — мы посадили здесь в Украине. Уже при Януковиче его выпустили. Эта операция напоминает трест или еще что-то — классические операции. Так случилось. Но никто о ней не знал.

Правда, через некоторое время председатель СБУ сказал, что его структура провела такую операцию. То есть информация вышла. Но на каждом этапе все придерживались вопросов конспирации, плана операции.

— Долго их вели?

— Эта операция длилась около полугода. Она очень сложная, я не могу раскрыть все детали. Но это уникальная операция и оценку ей еще дадут. Она была в военной разведке. И провел эту операцию как раз руководитель внутренней безопасности военной разведки. Он отвечал за контрразведывательное обеспечение, безопасность разведчиков и членов их семей. Дома у этого разведчика полгода жил наш спецназ.

— Возможно, тогда залог успеха была именно в том, что вы докладывали лично президенту? Было ограниченный круг лиц, на всех встречах об этом не говорили?

— Абсолютно. Вы знаете, это у меня в крови. Если бы мне сказали доложить секретную информацию президенту, когда у него есть другой человек, я бы никогда этого не сделал.

— Вы намекаете на Ермака?

— Нет. Я намекаю на руководителя военной разведки, который докладывал в присутствии тех лиц, которые не должны этого знать. Вот на что я намекаю.

Андрей Ермак Фото: president.gov.ua

— Ему президент мог сказать: говори.

— Ну и что, он не имеет права.

— Он имеет право отказаться?

— Абсолютно. Мне в свое время приходилось отказывать руководителю Администрации президента. За это мне говорили: «Я тебя вволю». Увольняйте.

— Кто это был?

— Я не буду говорить.

— Вас как-то связывали с одним из бывших руководителей Администрации президента Виктором Балогой. Вы работали вместе.

— При нем я был назначен руководителем военной разведки. Я в то время уже работал в Администрации президента во второй раз. Впервые я там работал в 2003-2005 годах, когда вернулся из Нью-Йорка. Тогда был кольчужный скандал, я был командирован с военной разведки в СБУ руководителем подразделения контрразведывательного обеспечения военно-технического сотрудничества. Я там официально не работал, а был сразу отправлен в Администрацию президента, поэтому там был создан отдел политического контроля за военно-техническим сотрудничеством.

Тогда был большой резонанс этого дела. Я могу сказать, что когда был этот кольчужный скандал, огромную роль сыграли военные разведчики в переговорах с США, в проведении определенных информационных акций, чтобы этот вопрос был снят. Я это впервые говорю, о деталях говорить не буду. Во время операции «Фаина», когда сомалийские пираты захватили судно с боевой техникой в 2008 году, мы имели космические снимки. Мы видели подводную американскую лодку, которая находилась возле этого корабля. Мы боялись, чтобы эти боеприпасы не попали в руки террористов. Если бы это началось, была бы команда на уничтожение этого корабля.

— А они вас предупреждали, что они там? Или вы просто это на снимках увидели?

— Не предупреждали. Мы получили снимки. Мы космическая держава, у нас спутников нет, а снимки есть. Мы эту лодку идентифицировали как американская подводная лодка. Они нам об этом ничего не говорили.

— Кто мы такие, чтобы они нам докладывали.

— Абсолютно. Есть союзники, есть партнеры, а есть другие.

— А они для нас кто? Сейчас много споров: кто нам враг, кто нам друг.

— Мы понимаем, кто нам враг.

— Россия. А США для нас в какой категории?

— Мы считаем США нашим союзником, а кем они нас считают… Чтобы стать для них союзником, нужно иметь определенную геополитическую субъектность, надо быть конкурентным государством. К сожалению, мы пока не дотягиваем до этого уровня. Они к нам относятся нормально, они нам помогают, но у них есть свои национальные интересы. Союзник — это немного больше. Для них союзник — это Великобритания и некоторые другие страны.

Так же можно рассматривать Россию и Китай. Для России Китай — стратегический союзник. А для Китая Россия — это временный партнер, которого они на сегодняшний день используют в своих интересах. Это большая геополитика, здесь совсем другие подходы.

Фото: president.gov.ua

— Вы начинали говорить о «Фаине».

— Нынешний министр обороны Андрей Таран в то время руководил оперативным департаментом. Он с оперативной группой там находился около двух месяцев. Уехал в Кению, которая в то время отвечала за оперативную ситуацию в Сомали. Кенийская военная разведка была на связи с Британской разведкой, с другими мощными разведками. Мы нашли возможность и заключили договоренность, что наша оперативная группа туда приедет. Они нам помогали. Это серьезная операция. Да, нам пришлось заплатить определенные средства, но мы забрали этот груз, напряжение было снято. Все было нормально.

— Они требовали от 8 до 20 млн за заложников. Сколько Украина заплатила в итоге?

— Трудно сказать, где-то около 2 млн, кажется.

— Тогда говорили, что это не из государственного бюджета.

— Это уже другой вопрос.

— О успешных операциях, по вашим словам, мало известно. А о «вагнеровцах» говорят публично. Даже в информационном противостоянии с РФ мы проигрываем. Почему так? Мы не говорим так активно о Донбассе, мы не говорим так активно о Крыме. Одним из условий потери Крыма называют информационный и культурный проигрыш Украины. Почему так происходит?

— Это свидетельствует о потенциале одного и другого государств. Мы видим, что Российская Федерация с точки зрения военного потенциала — это вторая ядерная держава в мире. Фактически Москва осталась Москвой, которая была при СССР. Все пропагандистские центры, мощные аналитические центры финансируются из государственного бюджета. В информационном плане они более активно работают. Режим, который там находится, позволяет это делать. Там команду дали — попробуй не выполнить. У нас команду дал — начнут думать.

Приведу пример. Россияне поставили в Крыму на админгранице специальные станции, которые глушат наши передачи в определенных украинских регионах — в Николаевской и Херсонской областях.

— Это же влияние на другую территорию.

— Да им это не важно, их ресурсы на нашу территорию работают. А что наше государство делает в этом плане. Где Министерство информации? Я уже не говорю о Донбассе. Да, мы запустили телеканал «Дом». Но насколько я знаю, это все глушится, информация не доходит. Здесь прямо на нашу территорию в Херсонской области не доходят наши сигналы, не говоря уже об интернет-покрытии. Некоторые наши операторы не хотят запускать интернет в определенных местах, там живет очень мало людей. Но это же наши люди, они должны получать информацию. Большинство информации сейчас идет через интернет.

В России совсем по-другому, там работает эта машина. Вы посмотрите на эти передачи, которые мы видим — Соловьев, «60 минут».

— Это невозможно смотреть.

— Невозможно. Но идет промывка мозгов. Знаете, на какой машине ездит Соловьев? На Maybach. За такие деньги можно отработать.

— У него там и вилла в Италии есть. Вы намекаете, что мозги россиянам промывают за неплохие деньги?

— Абсолютно. У них есть ресурс. Как бы ни было, это средства того же «Газпрома» и другого крупного бизнеса. Они это удерживают. Разведка на один бюджет жить не может.

— На что она живет?

— В автократических или авторитарный режимах они финансируются из различных фондов.

— А где наши берут деньги?

— За последние годы, особенно за последний год, наш бюджет значительно вырос. Поднимают заработные платы.

Фото: flickr.com

— Я намекала на то, нет ли внутри не только коррупционных скандалов, а желания где-то подзаработать?

— Не знаю, спросите у них. Я не на службе.

— По вашей бытности такого не было?

— Мы когда пришли, мы с трудом выживали. Мы искали деньги, потому что нам надо было решать очень много вопросов, начиная от системы подвижной связи. Мы не понимали, как будет развиваться ситуация на востоке, не придется ли вывозить архив разведки. Тогда деньги искала не только разведка, но и парламент.

— Где искали? У частных людей?

— ПЗРК ставили, чтобы прикрыть парламент, потому что не знали, чем прикрыть Киев в то время. Это 2014 год, конец февраля. Сейчас очень легко критиковать, как себя вели те или иные руководители. Можно выставить им претензии, но всегда надо принимать во внимание те условия, в которых это все происходило.

— Вы сейчас говорите об обвинениях в адрес Яценюка и Турчинова?

— Абсолютно. Я помню, как тогда машины ставили на полосу в Гостомеле, потому что боялись, что сядет российский спецназ. Вы знаете, что от восточной границы до Днепра не было ни одной боевой части? Это сейчас все говорят, что тогда все по нитям собирали добровольцы. Благодаря добровольцам в первые моменты удалось спасти ситуацию. Наши части держались, пока россияне ждали первый выстрел, чтобы пролилась кровь в Крыму, чтобы начать операцию. В то время вдоль границы была размещена стотысячная группировка, которая только ждала возможности для перехода. Они бы маршем дошли бы до Днепра.

У меня в начале марта была информация, что утром в Генштабе РФ был подписан Путиным план вторжения в Украину. Когда говорят, что было много шума о наступлении от разведки, то мы получали много такой информации.

— Это могла быть дезинформация, психологическое давление.

— Абсолютно. Но простите, сегодня угроза вторжения снята? Нет. На границе с Украиной находится более мощная группировка. Она каждый день усиливается, вводятся новые части. Сейчас в Южном и Западном округах вводятся новые части, которые будут иметь на вооружении «Искандеры». Это ракеты тактического плана. Они могут нести тактическое ядерное оружие.

— Вы же сейчас даже не о плане «Новороссия» говорите?

— Мы говорим о том, что Россия на сегодняшний день имеет возможности при желании провести широкомасштабную операцию на востоке Украины. Они же не задействовали еще свои аэрокосмические силы — крылатые ракеты и другое.

— Выгодно ли масштабное вторжение, когда есть гибридная война?

— В РФ рассматривают наше государство как серую зону или государство-жертву. Это давление. Самое главное — это оказывать давление. Им выгодно, чтобы наше государство существовало в таких условиях, чтобы было давление: экономическое, военное, информационное. Это делается, чтобы изменить ситуацию внутри страны, изменить политическое устройство, изменить наш курс.

Вы же видите, как «ОПЗЖ» себя ведет, как меняется ситуация. Это все на фоне этого давления. Замораживание конфликта на Донбассе — я считаю, что это замороженный конфликт — это самое страшное, что может быть. Это фактически отравленный организм, который постоянно получает дозу этого яда.

— Минск зашел в тупик.

— Я же говорю, замороженный конфликт. Страна не в состоянии решить его. Россия показывает всему миру, что Украина не способна это делать, и все уже устали от Украины.

— В новой реальности прослушивают всех. Например, Игорь Смешко не пользуется телефоном активно. Как вы к этому относитесь? На самом деле прослушиваются телефоны?

— Вы знаете, сегодня есть возможности слушать каждого, хотите вы этого или нет. Вы можете положить телефон ночью возле себя и лечь спать, а о вас будут снимать информацию, как вы дышите. Человек с этим гаджетом сегодня полностью маркирован. Что бы вы ни писали, куда бы вы не ходили — все это отслеживается. Даже уже бизнес это использует. Например, вы зашли в магазин, а потом вам приходит сообщение о продуктах.

Что уж говорить о спецслужбах, таких как американское АНБ. Они весь мир покрыли. Россия активно работает. Один из руководителей НАТО, который занимается кибербезопасностью, сказал о кибератаках: если Россия — это тропический дождь, то Китай — это изменение климата. Это свидетельствует о том, насколько мощно Китай сейчас покрывает мир именно с точки зрения этого мониторинга и контроля.