На прошлой неделе Верховная Рада проголосовала за реформу, которую долго требовали от Украины международные партнеры и которая немного потерялась на фоне событий на фронте. Речь идет о принятии законопроекта №5593-д об изменениях в управлении государственными предприятиями. Систему планируют сделать более гибкой и менее зависимой от исполнительной власти, то есть Кабмина. Как это должно заработать и заработает ли, разбирался «Апостроф».

История вопроса

«Это серьезная реформа, и она влияет на 10-15% ВВП. То есть меняет правоотношения в десятой части нашей экономики», — говорит «Апострофу» Алексей Мовчан, народный депутат от «Слуги народа» и один из инициаторов закона.

По данным Минэкономики, на апрель 2023 года в управлении центральной власти находились 3107 госпредприятий. Также сюда следует добавить национализированные российские активы.

Находящиеся на балансе государства предприятия постепенно продают. Так, за 9 месяцев прошлого года на электронные аукционы выставили 343 объекта малой приватизации, из них продали – 302. Всего же планируется приватизировать почти половину – 1460 малых и 18 крупных государственных предприятий. Но найдутся ли покупатели, по какой цене и как быстро – все эти вопросы открыты.

Читайте: «Оборонка» оживает: Украина может выпускать в массовых объемах и с чем попрощались навсегда

Так что все-таки нужно управлять. Желательно, чтобы они приносили доход, и не в карман руководителей или вверх, а в государственный бюджет.

Реформировать эту область решили после Революции достоинства, в частности, под давлением иностранных кредиторов Украины. В 2016 году Верховная Рада приняла закон, обязывающий госкомпании сформировать наблюдательные советы.

На практике это должно означать, что министерства больше напрямую не могли назначать руководителей предприятий, а наблюдательные советы сами выбирают руководителей и следят, чтобы они эффективно работали. Но тогда эта идея не сработала по ряду причин.

Начнем с того, что по данным Минэкономики, из более трех тысяч госпредприятий только 859 работали, и только 433 – приносили прибыль. Но и здесь есть нюансы: часть предприятий действительно убыточна, часть – только на бумаге.

«У нас само утверждение финансовых планов происходит формально. Затем не отслеживается и изменение активов, и действия с активами, и их дооценка, и финансовый результат от деятельности не изучается – в плане того, как запланировали, как выполнили и что влияло на выполнение, — подчеркивает в разговоре с «Апострофом» народный депутат от «Европейской солидарности», член комитета по финансам, налоговой и таможенной политике Нина Южанина, — Я знаю кучу государственных предприятий, где из-за различных механизмов обесценивается роль этого государственного предприятия. Потом говорят, что оно убыточно и его нужно отправить на приватизацию. Такой подход неправильный».

В этот же раз, уверяют законодатели, реформу планируют довести до ума.

Что изменяет закон

«Это реально революционная вещь. Если очень просто – то это о независимости предприятий от чиновников министерств. Законопроект о том, чтобы максимальное количество полномочий забрать у министерств к самим предприятиям. Почему это важно – министерства не должны заниматься постоянным согласованием хозяйственной деятельности. Это тоже самое, когда у вас ребенку 18 или 25 лет и звонить ему и говорить, чтобы он сегодня надел белую рубашку», — отмечает Алексей Мовчан.

По его словам, когда речь идет о предприятии как о бизнесе, оно должно иметь определенную автономию в принятии решений: назначать директора, членов правления или принимать решение о продаже имущества, взять кредит и т.д.

«Во-первых, это ускоряет реакцию для экономики. Большие государственные предприятия будут более оперативно принимать решения, привлекать средства. Во-вторых, значительный антикоррупционный эффект. Когда чиновники не вмешиваются, это значит, что они не могут влиять на денежные потоки предприятий. И это основное, потому что очень часто из-за такого квазиполитического влияния происходила вся коррупция», — добавляет Алексей Мовчан.

Здесь следует отметить, что принятие закона – среди требований Международного валютного фонда. И это, как отмечает представитель «Евросолидарности» Южанина, привело к определенному шантажу со стороны властей.

«Наша фракция тоже голосовала «а». Но под лозунгом «мы голосуем три проекта, потому что Всемирный банк не даст 1,4 миллиарда» я вижу, что этот документ превратился в то, что из него вычистили определенные ограничения и контроль за государственными предприятиями, а где-то чрезмерно дали полномочия Кабинету министров, потому что он формирует государственную политику по деятельности государственных предприятий, — отмечает Нина Южанина, — профильный комитет до второго чтения пересматривал этот законопроект раз 5 и последний раз накануне заседания Верховной Рады».

Зарубежные партнеры требовали более жесткий законопроект, чем вышедший в итоге. Но в условиях войны Украине нужна мобилизация всех ресурсов, так что это было предметом переговоров.

«Иностранцы просили, чтобы не было никаких отсрочек на период войны. Но по тем критическим блокам, которые были для правительства в контексте бюджетной политики, например, выплата дивидендов и утверждение финпланов предприятий был выписан определенный компромисс, дающий ослабление для правительства», — отмечает Алексей Мовчан.

В итоге нардепы оставили требование к государственным предприятиям минимум 30% от прибыли направлять в государственный бюджет. Также утверждение финпланов проходит с согласованием с Минфином. Но это лишь на период военного положения, но не дольше, чем на три года после вступления закона в силу. То есть существует определенное страхование на случай, если война затянется.

Контроль за контроллерами

Во всей этой схеме с предоставлением наблюдательным советам большей независимости еще один ключевой момент — вопрос контроля.

Раньше были свои перекосы, которые раздражали общество. Члены наблюдательных советов собирались всего несколько раз в год, получали космические, по украинским меркам, заработные платы. Также не было четких показателей эффективности их работы, то есть не было понятно, за что они получают деньги.

Пожалуй, самый показательный пример – внештатный советник главы Офиса президента, бывший нардеп и журналист Сергей Лещенко. Среди прочего он является заместителем председателя наблюдательного совета Укрзализныци, в котором за 2021-2022 годы получил 6,7 млн грн заработной платы.

«Помимо высоких зарплат членов наблюдательных советов, я за все эти годы не увидела их высокой эффективности. Потому что они должны состоять исключительно из узкопрофильных специалистов, действительно контролировать действия управленческого персонала, на постоянной основе, мониторить, анализировать и делать выводы», — убеждена Нина Южанина.

И здесь тоже есть перемены. 1 декабря 2023 года Кабмин принял постановление об ужесточении процедур отбора независимых членов наблюдательных советов. Среди прочего оно совершенствует механизм поиска кандидатов и вводит проверку кандидатов профессиональными консультантами.

По словам Алексея Мовчана, большинство членов наблюдательных советов должны быть независимыми, с большим количеством полномочий. С другой стороны, министерства смогут наблюдательный совет привлечь к ответственности, если для этого будут основания. Но не непосредственных руководителей предприятия.

«Представим, если узнали, что директор департамента какого-то предприятия ворует. То согласно этому закону, министр не имеет права уволить такого директора департамента. Министр вызывает наблюдательный совет и говорит, чтобы он решил проблему. Если наблюдательный совет ее не решит, министр оценивает результаты работы всего предприятия и тогда может уволить наблюдательный совет и провести процедуру назначения новой, которая решит эти проблемы», — объясняет Алексей Мовчан.

Но как это все заработает, станет ясно еще нескоро: сначала закон должен подписать президент, после чего начнутся первые назначения. И первые скандалы…

Читайте: Уступка Банковой: почему силовики продолжают «кошмарить» Коломойского