Президенту Украины Владимиру Зеленскому сейчас не стоит встречаться с олигархом Игорем Коломойским, поскольку его на весь мир объявили токсическим человеком. Однако Коломойский продолжает контролировать несколько важных компаний и эти вопросы надо как-то решить. Кроме того, олигарх владеет такой стратегическим оружием, как телеканал «1+1». Об этом в эфире Апостроф Live на Апостроф TV рассказал журналист, политик и нардеп VIII созыва Сергей Лещенко, комментируя борьбу с олигархами, объявленную командой Зеленского.

— По вашему мнению, сейчас в Украине идет борьба с олигархами? Или это пока борьба с одним олигархом?

— Я думаю, что борьбы с одним достаточно для того, чтобы сказать, что борьба идет. Мы видим, что произошло существенное ограничение влияния Медведчука — как на экономические, так и на медийные процессы в Украине.

Что касается дальнейших шагов, то для этого найден очень правильный, хотя и нетрадиционный инструментарий — Совет национальной безопасности и обороны. Потому что этот орган, в отличие от многих, является конституционным, то есть прописанным в нашей Конституции. Собственно говоря, он и создавался для решения подобных задач. Но в течение многих лет СНБО был отстойником, чтобы куда-то трудоустроить людей, которых и увольнять жаль, но и на ведущих должностях их видеть не надо. Туда отправляли Пискуна, каких-то заместителей министров, которые не имели возможности дальше работать на должностях. Во времена Януковича туда Сивковича отправляли, когда он перестал устраивать на посту вице-премьера, Злочевского, когда его освобождали от должности министра экологии, Клюева, когда он тоже был снят с должности в новом правительстве, уже втором правительстве Януковича. Это был некий отстойник. Но сейчас эти решения должны в конечном итоге сделать СНБО ведущим органом для решения вопросов, представляющих опасность для нашего государства.

— По вашему мнению, как господин Коломойский попытается встретиться с господином Зеленским? Возможно, через кого-то договориться? Ведь его не очень устраивает ситуация, которая сейчас для него складывается.

— Коломойскому, конечно, хотелось бы. Но зачем это Зеленскому? Мы же понимаем, что на каждом дереве у Офиса президента сейчас сидит журналист-расследователь с камерой, который смотрит, кто приезжает в Офис. В Конча-Заспе тоже незамеченным проехать непросто. Тем более, в современных условиях можно общаться не лично.

Но сейчас Зеленский меньше всего хочет встречи с Коломойским, потому что это ему не нужно. Коломойского на весь мир объявили токсическим человеком, которому американская администрация определенным образом объявила войну.

— Насколько этот токсичный человек интегрирован в теневую экономическую систему Украины? Американцам, возможно, и проще с санкциями. А вот господину Зеленскому с Коломойским все равно придется что-то делать. Насколько Коломойский — важная деталь в нашей системе?

— Во-первых, его лишили влияния сначала на «ПриватБанк» во времена Порошенко. Сейчас его лишили влияния на государственную компанию «Центрэнерго».

Нерешенным остается еще вопрос «Укрнафты», потому что там 50% у государства, а 40% — у Коломойского.

Есть еще вопрос Кременчугского нефтеперерабатывающего, который тоже контролируется Коломойским, но там есть государственная доля. То есть эти две точки нужно как-то решить и забыть друг о друге для того, чтобы не попадать в зависимость.

Но главный актив — это, конечно, канал «1+1», потому что это медиа-оружие, которое может президентов очень больно атаковать или наоборот поддерживать. И здесь Коломойский будет разыгрывать этот джокер до последнего. Но, с другой стороны, нет монополии у него ни на телевидении, ни на рынке нефтепродуктов. То есть у нас рынки достаточно демонополизированы, хотя есть присутствие олигархов. Поэтому мы видим, например, в последние годы на каналах Коломойского все меньше и меньше комплиментарных сюжетов. Зато на каналах Пинчука или Ахметова к властям относятся позитивно-нейтрально.

То есть происходит хеджирование рисков со стороны администрации. Это политика, о которой господин Кочетков может очень хорошо рассказать, потому что он был у истоков команды Кучмы. Именно так Кучма делал: он балансировал между группами влияния, не позволяя никому сесть на голову. Хотя, на последнем этапе это ему удавалось все меньше и меньше, там уже доминировали определенные группы. Но первые 6-8 лет президентства он лавировал и позволял себе быть независимым в своих решениях, приближая одних, отдаляя других. Таким образом, наверное, наиболее эффективно воспользовался своими полномочиями президент.

— Вы упомянули о «1+1». Мы помним истории с тремя подсанкционными каналами. С «1+1» так нельзя?

— Во-первых, санкции применяются под юридическую базу. Мы не можем просто, как в ресторане, говорить: хочу санкции на эти каналы. Для применения санкций должны быть хотя бы формальные признаки нарушения законодательства в части финансирования терроризма и тому подобное. В случае с господином Медведчуком это делать проще, потому что его связи как с Россией, так и с оккупированными территориями ни для кого не являются секретом. Даже если есть 50/50, то эти 50 всегда можно перевести в 60. Тогда будет преимущество в доказательствах в пользу финансирования терроризма.

Что касается канала «1+1», то его владелец Коломойский. Его явно сложно назвать сторонником или «ЛНР-ДНР», или Путина. Хотя в последние годы он пытался использовать более нейтральную лексику.

— Он недавно сказал, что гражданская война идет.

— Это была его переговорная позиция. Он забросил пробный камень — посмотреть, кто подхватит эту волну. Никто не подхватил. Он остается неприемлемым для России. Поэтому формально «1+1» под это не подпадает. Судьба Оксаны Марченко — 8% — не является достаточной, чтобы ее трактовать как решающее влияние на политику канала.

Но следить за «1+1» стоит для того, чтобы в случае первого же дрейфа в сторону пророссийского сюжетного развития мы могли это озвучить публично и, возможно, остановить худший сценарий. Все же «1+1» — это стратегическое оружие. Если каналы Медведчука были тактическим оружием, то «1+1» — это стратегическое оружие, учитывая ту долю, которую они имеют на медиа-рынке. Она очень большая.

Государство должно за этим внимательно следить, не вмешиваясь в редакционную политику. Но когда пересекается граница национальной безопасности, государство должно по крайней мере не молчать. Демократия должна себя защищать, как это произошло в Америке в январе этого года.