Во время визита в Киев, который предварительно запланирован на 22 августа, канцлер Германии Ангела Меркель попытается убедить украинского президента Владимира Зеленского в необходимости пойти на уступки по строительству «Северного потока-2», а также коснется войны на Донбассе и так называемой «формулы Штайнмайера». О специфике этой, последней для Меркель поездки в Украину в качестве канцлера, а также о том, почему внешняя политика Германии в ближайшее время окажется в «полумертвом» состоянии из-за внутренних политических перестановок, «Апострофу» рассказал эксперт Украинского института будущего и сотрудник Стокгольмского центра по восточноевропейским исследованиям Андреас УМЛАНД.

Визит в Киев 22 августа станет прощальным для Ангелы Меркель в качестве канцлера Германии. Она здесь часто бывала и много вкладывала в проукраинскую политику Германии, особенно в течение последних 7 лет. Хотя, наверное, многие в Украине были не очень довольны, но канцлер старалась – и была вовлечена в эту тему даже больше, чем немецкий МИД. Ее визит — знак поддержки перед 30-летием независимости.

Но это общий контекст. А специфический контекст – разногласие между Украиной и Германией касательно «Северного потока-2». Меркель, вероятно, постарается изложить немецкую позицию во время визита в Киев. Мне кажется, она сама к этом проекту имеет двойственное отношение. Но есть довольно сильные экономические круги, которые настаивают на том, чтобы трубопровод достроить и чтобы он вошел в эксплуатацию.

Внутри ЕС и Северной Америки есть значимые политические силы, которые выступают против этого проекта и будут стараться предотвратить его запуск – в первую очередь речь идет об американском Конгрессе. Но есть опасения, что если «Северный поток-2» не войдет в эксплуатацию, то начнутся юридические разбирательства с «Газпромом», и ЕС придется компенсировать россиянам вложенные миллиарды евро. Думаю, в любом случае, Меркель будет представлять во время этого визита в Киев интересы восточно-немецких земель, энергетических фирм и вообще немецких элит, которые лоббируют проект.

Сейчас я вижу явную попытку России надавить на Европейский Союз, чтобы были сняты ограничения на поставки российского газа, потому они идут на такого рода шантаж – ограничивают прокачку газа в ЕС и одновременно размещают в СМИ объявления, что европейские газохранилища пусты. И хотя я не вижу, чтобы этот шантаж был как-то скоординирован с немецкими элитами, Меркель, наверное, постарается убедить Зеленского, чтобы он согласился со сделкой, которая была подписана между США и Германией касательно «Северного потока -2» (в конце июля Берлин и Вашингтон договорились достроить трубопровод, если Германия примет меры в случае агрессии России против Украины или в случае попыток Кремля использовать энергоносители в качестве оружия против Украины, — «Апостроф»).

Однако, думаю, Меркель будет трудно дать какие-либо однозначные гарантии Зеленскому. Я бы не стал сравнивать, скажем, Будапештский меморандум и «Северный поток-2», как это часто делают. Когда началась аннексия Крыма и война на территории Украины, работа «Северного потока -1», который уже тогда функционировал, не была никак ограничена. Обещание, что после 2024 года будет какой-то новый договор о поставке российского газа через Украину в Германию – это тоже анонс, и все это мало кто воспринимает всерьез. В общем, «Северный поток-2» станет несколько амбивалентным наследством Меркель и станет неким пятном в истории ее канцлерства.

Меня удивило, что Меркель опять вернулась к так называемой «формуле Штайнмайера». Это старое соглашение, которое осталось в наследство от Петра Порошенко. Мне кажется, эта формула имеет такую популярность не потому, что связана с господином Штайнмайером, а потому что она предлагает повторить то, что случилось в Восточной Германии в 1990 году. Последние выборы в ГДР в так называемую «Народную палату» были проведены, когда на территории Германии были оккупационные войска – 30 тыс. советских солдат, а вместе с семьями и персоналом там было около 500 тысяч де-факто оккупационных войск. Но эти выборы были демократическими, успешными – и они дали толчок к объединению Германии. И тогда все очень хорошо получилось.

Но вопрос – можно ли на Донбассе провести действительно демократический процесс, в результате которого появится легитимное представительство региона, с которым можно было бы обговорить воссоединение? Тогда в Кремле сидел Михаил Горбачев, а сегодня – Владимир Путин. Если бы был второй Горбачев, возможно, и можно было бы провести такое в «ДНР» и «ЛНР». Но у Путина сейчас абсолютно другие цели.

Я думаю, что Ангела Меркель хочет, чтобы Зеленский дал согласие на начало какого-то политического процесса на Донбассе. Если бы Зеленский согласился еще и на соглашение по «Северному потоку-2», то, наверное, с точки зрения Берлина, это был бы идеальный результат такого визита.

Нужно учитывать, что после выборов в Германии будет определенный переходный период, который может затянуться на несколько месяцев или даже до года — будут долгие коалиционные переговоры и Германия будет занята сама собой. Потом будет новый канцлер — менее опытный, чем Меркель на международной арене. Внешняя политика Германии будет находиться в полумертвом состоянии с сентября до ноября этого года – пока новое правительство не найдет свою линию. Потому то, о чем договорятся Меркель с Зеленским, будет определенным наследством, которое в течении довольно длительного времени будет играть определяющую роль.

Кроме того, есть тесное партнерство между партией ХДС Меркель и несколькими украинскими партиями – «Европейская Солидарность», «Батькивщина» и партия УДАР являются наблюдателями «Европейской народной партии» — союза умеренных право-центристских партий Евросоюза. Возможно, Меркель захочет встретиться со своими украинскими друзьями. Но в любом случае, Украина обычно больше искала контактов с ХДС, чем получала в ответ.