«Приостановка» участия России в четырехстороннем «зерновом соглашении» завершилась довольно быстро. Первоначально Кремль подавал это решение как ответ на атаку кораблей ЧФ России в Севастополе. Но прошли считанные дни – и 2 ноября Россия передумала и вернулась к соглашению. Что повлияло на «переобувание в воздухе» Путина и какими будут последствия таких маневров для России, читайте в материале «Апострофа».

По возвращении в соглашение в Минобороны оккупантов заявили, что Россия якобы получила «письменные гарантии» от Украины относительно неиспользования зернового коридора для ведения боевых действий против агрессора. Российский диктатор Владимир Путин сразу же заявил, что Москва может выйти из Черноморской зерновой инициативы в случае, если Украина нарушит предоставленные ею гарантии не использовать «зерновой коридор» для атак на Черноморский флот РФ. Впрочем, Путин как всегда соврал: в Министерстве иностранных дел опровергли какие-либо новые гарантии с украинской стороны.

«Никаких новых обязательств, которые бы выходили за пределы уже существующих в зерновом соглашении, наше государство не принимало», — отметил спикер МИД Олег Николенко.

Ажиотаж вокруг выхода и возвращения России в «зерновое соглашение» оказался достаточно значительным. Впрочем, по мнению эксперта-международника Николая Капитоненко, если сразу было понятно, что на ход войны зигзаги Москвы не повлияют, то этот вопрос был крайне важен для выигравшей от самого соглашения Турции. И в экономическом, и политическом отношении это открывало для Анкары серьезные перспективы — в частности, от потенциального посредничества между Украиной и Россией, если появится такая возможность. Кроме того, соглашение обеспечивало Турции имидж самого влиятельного государства в регионе при сегодняшних условиях, давая простор для маневра Эрдогану.

Читайте на «Цензор.НЕТ»: По морде за «великую культуру»: почему Россия проиграла еще один фронт

«Конец соглашения был бы для Украины минусом. Но это сейчас очевидно была бы не самая большая наша проблема. А вот для Анкары это было бы дипломатическое поражение. Поэтому Эрдоган смог донести до Путина свою обеспокоенность. Последнему важно, чтобы Турция сохраняла не слишком антироссийскую позицию. Поэтому он внимательно прислушивается к турецкому президенту, вряд ли бы дело дошло до сопровождения зерновозов турецкими военными кораблями: эскалация не нужна Турции, у нее хватило аргументов для Москвы и без этого, к тому же форма заявления о выходе России из соглашения больше свидетельствует о проверке реакции, потому что ни одного документа об этом не было, но были только громкие заявления, после которых было понятно, что российский диктатор сохранил возможность вернуться к соглашению», — считает Капитоненко.

В свою очередь политический эксперт Виталий Бала напоминает, что Анкара сохраняет тесные отношения с Кремлем: Эрдоган покупает газ у Путина и согласился на частичную оплату за голубое топливо рублями, плюс россияне могут отдыхать в Турции. Поэтому турецкий президент нашел если не козыри, то аргументы для российского диктатора, которому он объяснил: если тот поссорится еще и с Турцией – не исключено перекрытие Босфора, через который Москва возит оружие и контрабанду, включая краденое украинское зерно.

«Сколько бы мы ни говорили, что соглашение выгодно нам, но в первую очередь оно выгодно, конечно, Турции, имеющей 25% дисконта, что очень важно в непростой экономической ситуации, в которой находится эта страна. А у Эрдогана «на носу» еще и президентские выборы (состоятся летом следующего года — «Апостроф».) Возможно, он убеждал Путина еще и под таким углом: мол, если он проиграет гонку, то всем договоренностям конец, он не успеет их выполнить. То есть аргументов у Эрдогана было достаточно», — говорит Бала «Апострофу».

По мнению замдиректора Центра ближневосточных исследований Сергея Данилова, основным аргументом Эрдогана в разговоре с Путиным было то, что зерновое соглашение может действовать без согласия России.

«Когда корабли ушли без согласия России, стало ясно, что Москва может понести большие потери в странах Глобального Юга и Ближнего Востока, поскольку она сказала «нет», но ее слово ничего не стоит. В результате, у Эрдогана был аргумент, и он дал Путину выбор: соглашаться на возвращение в соглашение в ее действующем виде, или не согласиться и продемонстрировать свою ничтожность. Если бы Россия отказывалась от соглашения дальше, ее потери были бы еще больше, тема бы поддерживалась и раздувалась в медиа не в пользу Москвы. Хотя все кому нужно увидели слабость России и Путина», — считает Данилов.

Читайте на «Цензор.НЕТ»: Доллар зеленеет: что будет с курсом гривны до конца 2022 года

В результате есть выигрыш Турции, а вот для России на фоне всего прочего события вокруг сделки – мелочь. Похоже, потеря имиджа сейчас не особо беспокоит россиян. В случае с соглашением Москва в очередной раз продемонстрировала грань своего влияния, как это случилось и с самой войной, которая показала, что Россия вовсе не так всесильна, как многие думали.

Достаточно распространена сейчас версия, согласно которой Путин фактически «купил» проход на саммит G20 возвращением к соглашению, но не все с этим соглашаются. По словам Сергея Данилова, диктатора сейчас действительно интересуют международные контакты, они у него очень ограничены и он встречается преимущественно не с теми, с кем хотел, поэтому участие в саммите G20 для него важно. Но надо понимать, что возвращение в зерновое соглашение принесло Путину репутационные риски уже внутри страны, где «ястребы» восприняли это как унижение, поэтому вряд ли маневры вокруг сделки связаны именно с желанием Путина уехать на Бали.

У экспертов есть подозрение, что выход Путина из соглашения был в определенной степени эмоциональным решением – то есть четкого плана, что делать у России уже нет.

«На основе каких-то оскорблений хаотично принимаются какие-то решения. Для нас это очень хорошо, потому что такая ситуация побуждает россиян совершать достаточно серьезные ошибки, вроде «финтов» с зерновым соглашением, которые ударили по авторитету Москвы. С хаотическими решениями вроде этого он будет падать дальше усиленными темпами», — заключает Виталий Бала.