Говорим о Западе – берем на Востоке: почему мы снова начали импортировать энергию из России
Украина возобновила импорт электроэнергии из России. При этом синхронно с этим из уст топ-чиновников звучат заявления о необходимости полного отсоединения от энергетической системы РФ с последующей синхронизацией с энергетической системой Европы. «Апостроф» разбирался, почему наша страна снова покупает электроэнергию у «страны-агрессора», а также что мешает разорвать с ней энергетические связи.
Энергосистема Украины должна быть отсоединена от энергосистем России и Беларуси. Об этом в конце января заявил исполняющий обязанности министра энергетики Юрий Витренко.
По его словам, это нужно делать срочно, потому что речь идет немного немало об энергетической безопасности нашей страны.
Он также отметил, что отсоединение украинской энергосистемы от российской и белорусской и объединение с европейской станет одной из его главных задач на министерском посту.
Что касается задачи лично для Юрия Витренко, то здесь возможны сложности, так как Верховная Рада повторно отказалась утверждать его министром в статусе первого вице-премьера (заявление Витренко было сделано до этого голосования). Однако тема задана, и наверняка кто-то другой обязательно подхватит знамя из рук несостоявшегося министра.
Тем более, что спустя несколько дней с тем же месседжем (и практически теми же словами) выступил глава МИД Украины Дмитрий Кулеба.
Эти месседжи звучат особенно странно на фоне сообщений о том, что Украина возобновила импорт электроэнергии из РФ.
Хорошо продуманный экспромт
Синхронная работа с энергосистемами Беларуси и РФ нашей стране досталась как наследие Советского Союза (во времена СССР Объединенная энергосистема (ОЭС) Украины носила название ОЭС Юг). Она позволяет обеспечивать перетоки электроэнергии между странами, а также ее импорт и экспорт.
Как следует из сказанного Витренко и Кулебой, ОЭС Украины до сих пор соединена с энергосистемой «страны-агрессора» (а также страны с авторитарным режимом Александра Лукашенко). То есть, несмотря на то, что со времени аннексии Крыма и оккупации части Донбасса прошло без малого семь лет, Украина по-прежнему находится в энергетической связке с Россией.
Откуда тогда эта «срочность», о которой заявил Юрий Витренко?
На самом деле, главная цель для Украины не столько отсоединиться от России и Беларуси (хотя и это давно пора сделать), сколько присоединиться к энергетической системе Европы.
«Для этого нам нужно синхронизировать систему с ними (Европой). А для этого нужно отключиться от России и Беларуси и некоторое время поработать в автономном режиме», — рассказал в комментарии «Апострофу» старший аналитик инвестиционной компании Dragon Capital Денис Саква.
При этом интеграция с европейской энергосистемой — это не экспромт украинских чиновников, а четкий (по крайней мере, на бумаге) план.
«В соответствии с этим планом в следующем (2022) году должно произойти физическое отсоединение Объединенной энергетической системы Украины от Объединенной энергетической системы Российской Федерации и Республики Беларусь. То есть это просто напоминание, что есть такой план, и его необходимо выполнять», — отметил в разговоре с изданием руководитель специальных проектов научно-технического центра «Психея» Геннадий Рябцев.
Если все пойдет по плану, украинская энергосистема синхронизируется с европейской уже в 2023 году.
Толстый намек на тонкое обстоятельство
В таком случае, совсем уж непонятно, почему Витренко и Кулеба вдруг заговорили об этом плане, как о чем-то новом (по крайней мере, такое впечатление может сложиться у тех, кто не в курсе этого проекта)?
Очевидно, этот месседж был запущен по политическим соображениям, предполагают эксперты.
Дело в том, что с января 2021 года Украина начала, а, точнее, возобновила импорт электроэнергии из Беларуси, а 1 февраля появилась информация о возобновлении поставок из России.
Напомним, импорт электроэнергии из России в нашу страну был остановлен в 2015 году, однако он возобновился — из-за появившегося дефицита — в конце 2019 года. В апреле 2020 года закупки электричества, как из РФ, так и из Беларуси, были снова остановлены.
«Нужно успокоить народ, по поводу того, что мы что-то импортируем, хотя импортируем меньше 1% от всего объема потребления. То есть не стоит выеденного яйца, — говорит Геннадий Рябцев. — Но при этом нельзя допустить, чтобы такой импорт, который нужен ситуативно, превратился в системный. Чтобы никто «совершенно случайно» не подписал бы соглашение, к примеру, до 2025 года».
В свою очередь, президент Центра глобалистики «Стратегия XXI» Михаил Гончар в разговоре с «Апострофом» отметил, что в последнее время в Украине увеличилось производство «зеленой» энергии (благодаря самому высокому в Европе «зеленому» тарифу), во многом за счет сокращения угольной генерации на тепловых электростанциях (ТЭС).
«Тепловая генерация всегда играла роль маневренной для атомной энергетики. Если у нас возникает дефицит маневровых мощностей, а нам предлагают больше «зеленой» генерации, которая является нестабильной, тогда спасение только в импорте. Из Европы мы взять не можем – может только Бурштынский энергоостров (Бурштынская ТЭС и вспомогательные мощности, обеспечивающие потребителей в Закарпатской, Ивано-Франковской и Львовской областях — «Апостроф»), но это – остров, то есть он не в системе. А это значит, либо блэкаут, либо отключение потребителей, — поясняет эксперт. — Поэтому есть «гениальный» выход – взять электроэнергию из России и Беларуси. Но с этим возникает проблема, потому что мы четко обозначили курс на присоединение к европейской энергосистеме, и 2023 год уже не за горами. Вот с этим и связана такая реакция по линии Министерства энергетики и Министерства иностранных дел. Особенно на фоне событий, которые происходят сейчас в Беларуси».
Взаимовыгодный проект
То есть, похоже, топ-чиновники посылают месседж (не совсем понятно, правда, кому) об опасности сорвать сроки реализации плана по присоединению к энергосистеме Европы.
Самое ужасное, что, даже если не будет сознательного саботирования отсоединения от российско-белорусской энергосистемы и последующего присоединения к европейской, существуют значительные риски не вписаться в график из-за проблем с дисциплиной, или, если говорить простым языком, из-за банальной расхлябанности.
Также есть проблемы, касающиеся необходимого диспетчерского оборудования. «Наше регулирование, особенно сейчас, — это регулирование вручную. У нас диспетчер чуть ли не каждые пять минут вручную вмешивается в работу системы. Эти диспетчеры все седые – они нажимают кнопочки и не знают, что после этого произойдет, бахнет что-нибудь, или не бахнет», — говорит Геннадий Рябцев.
Это, уже не говоря о том, что есть серьезные риски функционирования энергосистемы в автономном режиме, который, напомним, будет сохраняться на протяжении года. Одним из таких рисков, по словам Рябцева, является лавинообразно нарастающий дефицит высокоманевренных и аккумулирующих мощностей: «Нам не хватает 4 гигаватт этих мощностей для обеспечения необходимого уровня надежности системы».
Синхронизация же с Европой большинство этих проблем решит.
Хотя у европейцев тоже не все идеально. «На примере Австрии и Германии мы видим, как не нужно делать – как нельзя допускать засилья «зеленой» энергетики. «Зеленая» энергетика – это хорошо, но, когда работа энергосистемы не сбалансирована, возникают ситуации, когда региональные системы оказывались на грани блэкаута. И выручала только атомная генерация Словакии, Чехии и Франции, — говорит Михаил Гончар. — Поскольку у нас есть избыточная атомная генерация, то, если мы интегрируемся в европейскую энергосистему, несмотря на скепсис Германии и Австрии в отношении ядерной энергетики, в критических ситуациях они еще как будут брать нашу атомную генерацию».
Геннадий Рябцев согласен: «Атомщики смогут экспортировать электрическую энергию (в Европу), а не выключать энергоблоки (как это происходило в 2020 году). Конечно, было бы хорошо, если бы был реализован проект энергетического моста, чтобы, например, один реактор Хмельницкой или Ровенской АЭС конкретно работал на экспорт».
Инерция схематоза
Но если энергетическая синхронизация с Европой так выгодна, почему этим вопросом не озаботились раньше, тем более у Украины был пусть и не самый приятный, зато довольно ощутимый для этого стимул в лице российской агрессии?
«Во-первых, есть определенная инерционность процессов, и энергетика является одной из наиболее инерционных отраслей экономики. Никто не хочет ничего менять, если система работает. К тому же не было возможностей, ресурсов, да и желания тоже, — говорит Геннадий Рябцев. — Если брать 2015-2016 годы, то тогда был сплошной схематоз – уголь из ОРДЛО, электроэнергия непонятно, как и откуда, субсидии, которые шли в карман».
«Раньше много об этом говорили, но не было так называемой политической воли. Хотя за этим скрывается совсем другое – на этом просто зарабатывали», — соглашается Михаил Гончар.
По большому счету, этот вопрос мусолится уже 20 лет, добавляет Рябцев: «Тема присоединения к энергосистеме континентальной Европы обсуждалась еще в 2001 году. Но потом все эти планы были благополучным образом похерены».
Сегодня, несмотря на обнадеживающую риторику госчиновников, этот риск все равно остается. Поэтому для украинской власти наступает очередной момент истины, и очень бы хотелось, чтобы она снова не моргнула.
